Рубаки: Ночи Безумия |
|
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Рубаки: Ночи Безумия » Прошлое » "По краю ходим мы, по краю родному..."
1. Место действия:
Дороги, леса, сёла.
2. Время действия:
За пару лет до начала сюжетных событий.
Начало - вечер.
3. Погода:
Меняется.
4. Участники:
Зелгадис Грейвордс, Амелия Уил Тесла Сейрун.
5. Краткое описание:
Амелии показалось неправильным бросить Зелгадиса бродить по миру в печали и одиночестве. Как истинный и верный друг, она вызвалась сопровождать его. Тем более что дома срочно её не ждали. Но знала ли она, к чему приведёт её решение?
Амелия на секунду замерла, когда его руки чуть сжали ее плечи, почти бережно отстраняя. Она почти могла это понять. Может, ему было неловко проявлять эту сторону себя в ее присутствии, к которому он еще не успел привыкнуть в ключе поддержки и постоянного присутствия. Может, она делала что-то не так, не позволяя ему побыть одному, хотя просто не могла иначе. При виде его боли, ей хотелось разделить ее с ним на двоих, но это ей, а Зелгадису могло требоваться что-то совсем иное. Например, минуты спокойствия, чтобы привести свои мысли в порядок, это тоже было возможно... Но стоило ему открыть рот, как все сомнения развеялись. И с каждым произнесенным словом, принцесса все больше убеждалась, что ему требуется срочная операция по зашиванию органов, способных исторгать звуки. По крайней мере, он бы не смог исторгать из себя эти тонны чуши, за которые хотелось его прибить. Желательно, не слишком быстро, чтобы он успел осознать, как был не прав. Девушка слушала молча, закипая с каждым мгновением. Его холодный взгляд давно перестал производить на нее хоть сколько-нибудь действенное впечатление, а вот Грейвордсу уже пора было начать замечать, что он вот-вот получит увесистый удар в челюсть. Но, кажется, он либо был слишком занят самобичеванием, чтобы разглядеть опасность, либо просто наотрез отказывался работать с намеками, если речь шла о ней. Ну, что тут скажешь, сам виноват.
Стоило Зелгадису закончить, напоследок усугубив свое положение попыткой отправить ее домой, как на его макушку увесисто обрушился девичий кулак.
- Придурок. Идиот. Кретин, - излила душу Амелия, сопровождая каждое слово хорошим ударом в челюсть. - Вам лучше не открывать рот, господин Зелгадис, потому что молча Вы кажетесь очень умным. А на самом деле просто дурак! - закончила свою мысль девушка, как следует двинув ему под дых. И вот теперь ему лучше было начать слушать, потому что ее любимый Висфаранк еще никто не отменял.
- Сколько можно твердить одно и то же? Снова и снова, каждый день, я повторяю, что мне все равно, а Вы убеждаете меня, что знаете лучше. Так вот, Вы ничего не знаете. И если Вы боитесь рискнуть... попытавшись, то я не боюсь. И я никуда не пойду, ни домой, ни уж тем более искать "того, кто мне понравится, но внешне не будет противен". Потому что никакого отторжения от Вашей внешности я не испытываю, - Амелия чуть закусила губу, даже почему-то слегка краснея. Что за глупости? Да, он нравился ей и вот таким, это ведь было настолько очевидно. Впрочем, судя по всему, не для Зелгадиса. - Так что никуда уходить я не собираюсь. А если Вам так не терпится от меня избавиться, придумайте аргумент получше. Надеюсь, это предельно ясно?
Принцесса сощурилась, дожидаясь утвердительного кивка. Все-таки с Грейвордсом можно было быть уверенным в одном: если бы он хотел остаться один, без нее, он бы непременно это сделал, любым возможным способом. А если не сделал, значит, и не хочет. По крайней мере, не так сильно, как он говорит. И одно это давало Амелии достаточно упертости, чтобы быть рядом и продолжать пытаться объяснить ему самые простые вещи.
Как оказалось – и в чём уже не первый раз Зел убеждался на собственном опыте, - даже без заговорённных кулаков принцесса била так, что ей впору было бы пробивать стены и вышибать кирпичи. Однако, если она думала, что "вушение в корпус" что-то изменит, она в очередной раз просчиталась. Чтобы вправить мозги Грейвордсу, пришлось бы снести ему голову с плеч и поковыряться там хирургическими инструментами. Чего Амелия, понятное дело, сделать не могла.
Она уже закончила, а он по-прежнему молчал. Даже не шевелился. Как будто боялся, что звук или жест спровоцируют новый сеанс беспощадного избиения. Да уж, драться принц Филионел свою дочурку научил великолепно. Ему бы взвод мальчишек, а не двух девочек, одна из которых, вдобавок, сбежала.
Больно. Будут синяки и шишки. Зел уже неоднократно убеждался, что от этой благодати даже каменная кожа не помогает. Ну и ничего, и так не красавчик, подумаешь. Как появились – так и сойдут.
Зелгадис молчал, может быть, где-то в самой глубине души и признавая её правоту, но совершенно не в состоянии это принять, согласиться с Амелией. Она не врёт, но… Явно не понимает, как устроена жизнь. Даже если ей самой он ухитрится не сделаться отвратительным, никто не примет рядом с принцессой такое чудовище. Тем более что он не только урод, но и вообще крайне невыгодная для всей страны персона. Это в дальних путешествиях он мог её охранять без ущерба для репутации девушки. Но, если бы он оставался рядом с ней всегда, каждый день сопровождал бы, как она того хотела, даже в Сейруне без сплетен и недовольства не обошлось бы… Хотя, конечно, ни один тамошний заговорщик даже издали на Амелию бы безнаказанно не взглянул. Первых трёх Зел бы сжёг заживо, остальных бы либо покрошил на кусочки мечом, либо утопил.
Но мечты, мечты… Как ещё Фил до сих пор ничего не заподозрил-то, а? Или при нём принцесса сдерживалась и не выдавала свои крамольные речи в отношении постоянно ошивающегося невесть где бродяги?
И вот очень интересно – какого поведения она вот сейчас от него ждёт? Что он, приложив руку к сердцу, поклянется, что больше никогда? Покается? Рассердится? Как обычно, всё, что творилось у этой девушки под копной её чёрных волос, оставалось загадкой, покрытой кромешной мглой. И даже угадать не пытался, бесполезно.
Не желая ничего отвечать, как-то что-либо комментировать, возражать или убеждать, химера, ощущая лишь безмерную усталость, встал и, развернувшись к девушке спиной, просто пошёл, куда глаза глядят. Вообще не замечая Амелии, будто её там и не было. Чего Зел хотел этим добиться? Он и сам не знал. Просто инстинктивно желал оказаться подальше. Остаться один. Она его совсем не понимает. И не способна понять, пока то же самое на личном опыте не переживёт – но такой опыт ей ни к чему. Амелия не нуждается в альтернативных изысках внешности, ей подходит быть такой, какая она есть.
Амелия замерла, зло сжимая и разжимая кулаки. Сверля его взглядом, принцесса все ждала и ждала... "Скажи что-нибудь. Ну скажи же..."
Порой девушке казалось, что она бессильно бьется снова и снова, закутанная в паутину, только запутываясь еще больше от своих попыток. Сколько же это могло продолжаться? Судя по всему, если не вечность, то очень и очень долго. Амелия готова была объяснять ему все снова и снова, чуть ли не биться головой о стену его бараньего упрямства, лишь бы раскрыть чужие глаза на такие простые и банальные истины: не рискнешь - не узнаешь результата, не доверишься - не пройдешь рука об руку до конца, не подпустишь к своему сердцу - никто не пробьется к нему силой, как бы ни пытался, если ты сам не поможешь хотя бы чуть-чуть.
Когда он просто встал и пошел в сторону, словно не преследуя никакой цели, кроме как оказаться подальше от нее, принцесса стиснула кулаки, сверля его спину взглядом. Разве это было справедливо? Вот так пытаться сбежать каждый раз, когда ей уже казалось: эта стена вот-вот пойдет трещинами, рухнет под ее натиском. Сначала вести себя так, будто он все понял и действительно приблизился, а потом обрубать только-только налаженные, не мосты даже, мостики.
- Господин Зелгадис, - тихо, очень тихо, по ее меркам, начала Амелия. То есть, она даже не кричала, всего лишь спокойным голосом оповещала его о необходимости задержаться. - Не соблаговолите ли Вы остановиться и все же попытаться донести до меня причину Вашего ухода? Мне не показалось, что наш разговор был окончен.
Ох уж эти дворцовые уроки дипломатии... Никогда ей не думалось, что они начнут так активно лезть наружу именно в такой ситуации. В ситуации, когда орать на него было бы намного логичнее. По крайней мере, поводов было хоть отбавляй, на любые вопли у нее было исключительное моральное право.
Видимо, Грейвордс либо придерживался того же мнения, либо игнорировал любой факт проявления ее недовольства. Потому что он не остановился. Продолжил идти в том же направлении тем же медленным шагом, словно ничего и не слышал.
- Господин Зелгадис! - все-таки прикрикнула принцесса, стискивая зубы. Ноль эффекта. Ну все. Он как будто специально напрашивается.
- Разве я заслужила, чтобы Вы просто уходили и бросали меня одну? Сбегали от разговора? - догнав его в два прыжка, девушка сделала глубокий вдох. - Разве друзья так поступают? - резко крутанувшись, Амелия удостоила его крепким ударом ногой под ребра, а потом добавила хорошую затрещину кулаком по макушке. Но стоило ей снова заглянуть ему в глаза, словно покрытые непробиваемой ледяной коркой упрямства, как вся решимость словно растворилась в ней, улетучилось, будто и не было никогда.
Нельзя научить того, кто не хочет учиться. Ничего не расскажешь тому, кто не хочет слушать. Невозможно пройти весь путь, каким бы длинным он ни был, рука в руке с тем, кто решил идти один. Так имеет ли она право его заставить? Разве это не будет несправедливостью такой же, какой ей только что казались его поступки?
- Хорошо. Хорошо, идите. Я Вас не побеспокою, - кивнула Амелия, разворачиваясь и быстрым шагом двигаясь в противоположную сторону. Быстрее, быстрее... Иначе она все равно не выдержит и пойдет за ним.
Да такими темпами на нём живого места не останется! И будет он идти, согбенный от полученных побоев, охая и кряхтя, потому что синяки по всему телу болеть будут. Хорошо у принцессы удар поставлен, всё-таки… Но всё равно слова причиняли куда горшую боль. Плотно сомкнув губы, Зел заставил себя молчать. Она сейчас выговорится и уйдёт. Амелия не менее гордая, чем он, и не позволит так с собой обращаться, он выбрал верную тактику.
Но почему внутри вдруг стало так холодно и пусто? И безразлично, что будет дальше с ним, и насколько эгоистичной выглядит такая сокровенная мечта, чтобы она осталась рядом… Просто видеть её. Сияющие глаза, синие-синие, лучистые, полные жизни. Слышать голос, даже если при этом она болтает полную чепуху. Догнать, прижать к себе и никуда не отпускать.
Но вправе ли так поступить?
Почему-то перед внутренним взором появился Зольф. Зольф, поднимающий его на смех. Такое уже бывало, но на сей раз, кажется, превзошёл сам себя. И плевать, что это – всего лишь видение, плод расстроенного воображения. Обидно было не меньше. А, кроме того, Зелгадис полностью осознавал его правоту. Зольф, следует, пожалуй, отдать ему должное, бывал то бывшим королевским шутом, изгнанным из числа придворной челяди за слишком глупые шутки, то грубоватым циником, но иногда умел попасть в самую точку.
- Ну, что, добился своего, прохлопал всё, что можно, да? – проговорил этот мираж прямо у него в голове. Или это Зел сам себе сказал вслух?
И в этот миг вдруг отчётливо понял – он не должен позволить Амелии уйти. Тем более – уйти так.
В чём, собственно, проблема?
Ну, да. Если бы она не была принцессой, наследницей правящей династии сильнейшей из стран на континенте. Если бы он не был химерой, никогда, нигде и ни у кого не способной найти пристанища. Если бы он не видел в ней наивного, неискушённого ребёнка, пока не умеющего разобраться в собственных чувствах и интересах, сиюминутные порывы принимающего за чистую монету. Если бы считал, что хоть немного её достоин. Если бы не… Боялся? Боялся дерзнуть, боялся сделать шаг навстречу, боялся довериться боялся выдать себя… Конечно, в омут головой с риском никогда не вынырнуть – не каждый отважится. Если бы только он не ставил этим под угрозу не только своё, но и её благополучие, её душевное спокойствие, её будущее…
А не к чёрту бы все эти если бы? Честное слово, достали хуже склероза Гаури. Он её не отпустит, и всё.
- Амелия! – вырвался возглас, напоминающий зов того, кто уцепился за соломинку и висит над бушующим потоком, понимая, что ненадёжная тростинка вот-вот переломится, и падения всё равно не миновать, если никто не поможет, - Амелия! – уже почти требовательно повторил Зел, с решительным и отчаянным видом человека, идущего на преступление, за которое положена виселица, но понимающего, что иначе поступить будет гнусностью, догоняя девушку.
Сказать ей правду? Нет. Лучше без слов. И быстрее, пока она не опомнилась и не отвесила ему очередную затрещину. Достаточно их уже на сегодня. Да и на ближайшую неделю.
Взяв её кончиками пальцев за подбородок, Зел приподнял лицо девушки навстречу своему. Одного взгляда этих ярких, будто светящихся изнутри, сиянием какой-то невыразимой надежды, синих глаз оказалось достаточно, чтобы последние сомнения отпали, ибо он тут же напрочь потерял голову, все свои "но", да и остатки совести в придачу.
И Зел коснулся губами её губ, ощущая себя при этом так, будто весь мир вокруг, да и вся вселенная заодно, несколько раз перекувырнулись, вставая с ног на голову и возвращаясь в обычное положение – однако, лишь для того, чтобы вновь подняться вверх тормашками.
Целоваться он совсем не умел, сказывался недостаток опыта. Впрочем, для такого целомудренного, в котором даже священник плотского вожделения, или как там тот грех правильно зовётся, не усмотрел бы, много опыта и не требовалось. Жаркая волна смущения прилила к лицу, и Зелгадис был готов поклясться на чём угодно и чем угодно, что повторить подобное сможет ещё очень и очень не скоро, ибо на это ушли вся его твёрдость духа, стойкость и решительность.
В то, что такой миг действительно произошёл, и именно с ним, он потом не поверит. Но её, родную, единственную, ненаглядную, никуда, конечно же, не отпустит. Даже наивно было думать, что сможет. И пусть такое поведение – эгоизм и себялюбие, Зел понял, что готов за неё бороться. С кем угодно. Совсем не в его стиле просто взять и отказаться от того, что ему так необходимо.
- Ты нужна мне, Амелия, - прервав невозможный, немыслимый поцелуй, прошептал он с горячностью, обычно ему не свойственной. И куда только подевался невозмутимый парень, постоянно расхаживающий с таким видом, будто ему равнофигственно, даже если весь мир обрушится в тартарары, если только при этом никто не будет мешать ему пить кофе и громить библиотеки? Такая маска, за которой удобно скрываться и к которой не всякий решится подступиться, а те, кто отважится, огребут так, что мало не покажется, да и много тоже не покажется – некому станет казаться. Но для Амелии можно обойтись и без неё. Хотя бы временно. Хотя бы здесь и сейчас. Надолго его не хватит, всё равно скоро снова замкнётся в себе, однако, попытка хотя бы на минуту освободиться от всех самоограничений и сомнений и поступить по совести и по тому, что ему на самом деле хотелось, дорого стоила, - И, прошу тебя, обращайся ко мне на "ты", хотя бы когда мы одни, - договаривая это, он уже улыбался. Самыми уголками рта. А взгляд – взгляд того, кто взял и вдруг позволил себе беззастенчивую роскошь быть нагло и вызывающе счастливым, невзирая на то, что потом неоднократно укорит себя за такую откровенность. Амелия же подумает невесть что… Ну и пусть думает. Сил его больше нет от неё скрываться. Тем более что такое не повторится. Об этом Зел позаботится.
Но ведь ничего предосудительного тут не имелось. Если бы он был намерен воспользоваться доверчивостью девушки и обмануть её – другое дело. Но он так не поступит. Ни в коем случае. Куда бы его ни занесла судьба, её образ он будет хранить с собой. В укромном уголке памяти, предназначенном для нетленных святынь. А там осталось так мало, что конкуренции у Амелии практически не окажется.
Амелия шла быстро, очень быстро, потому что знала: стоит замешкаться и все ее порывы гордости и честного желания не навязываться, не быть обузой, рассыплются в прах. Секунда промедления могла похоронить эту решимость если не навеки, то очень и очень надолго. Расслышав первый оклик, она решила, что только принимает желаемое за действительное, и чуть ли не зажала себе уши руками, чтобы прекратить эти неуместные слуховые галлюцинации.
Второй оклик проигнорировать не получилось, как она ни старалась. Остановившись, Амелия повернулась, глядя на него с отчаянием человека, уже понимающего, что всякие надежды напрасны, но успевшего примириться со своей новой действительностью. Когда же ее подбородка коснулись его пальцы, принцесса, кажется, забыла, как дышать. Она просто смотрела, смотрела на него, и не могла насмотреться. Какая, к черту, внешность? При чем здесь она? Как этот глупый человек напротив мог думать о чем-то настолько незначительном в масштабах вселенской проблемы, когда она готова была отдать ему свою душу и, очевидно, хотела того же взамен? Она видела только его глаза, в которых читалось что-то... Амелия не могла дать этому названия, могла только чувствовать этот странный хаос эмоций, своих и его, еще до конца неясных, но таких удивительных, что впору было тряхнуть головой, пытаясь хоть немного привести их в порядок. Но голову все еще держало это странное прикосновение, не дающее пошевелиться не цепкостью и силой, а самим фактом того, что оно все-таки случилось. Казалось, это вот-вот все изменит, вот только нельзя было и предположить, как именно.
То, как его лицо оказалось так близко к ее собственному, Амелия почти упустила из виду, не заметила за тем потоком ощущений, который поднимался из самой глубины, грозя вот-вот затопить их обоих. Она ведь сейчас не выдержит, откроет рот и наговорит ему такого, чего никогда не ляпнула бы в других обстоятельствах. Но стоило его губам коснуться ее собственных, как в голове воцарилась абсолютная, неизмеримая пустота. Будто в ярко освещенной комнате резко погасили свет. Все слова исчезли, мысли исчезли, о чем она там вообще думала до этого? Прикосновение губ было легким и осторожным, ни к чему не принуждающим, просто говорящим о многом, настолько многом, что вряд ли ему удалось бы донести до нее это какими-то пустыми разговорами. Она собиралась уходить, идти куда-то? Одна?
Пустота взорвалась внутри нее, разлетаясь на тысячи цветных осколков, заставляющих и мир вокруг так же взорваться, обновиться за одну единственную секунду. Звуки, краски, запахи, все вернулось, но совсем другим... Мог ли один почти целомудренный поцелуй значить так много? Оказывается, мог.
Зелгадис отстранился, и принцесса закусила губу, глядя на него огромными, неверяще расширенными глазами. Силы небесные, он и правда ее поцеловал. Шагнув вперед, вплотную приблизившись, Амелия крепко обняла его, утыкаясь носом куда-то в плечо. Как мало ей, глупой девчонке, оказывается, надо... Хотя, если подумать, то для Грейвордса это было много, очень много. На такое "много" еще минуту назад нельзя было и рассчитывать.
- Хорошо, - шепнула Амелия, вцепляясь в него еще крепче. Растянуть такой момент было просто необходимо. Мало ли, когда еще удастся обнять его вот так просто, может быть, впервые, действительно понимая друг друга по-настоящему. - И В... ты мне нужен. Я останусь рядом, обещаю. Даже если завтра ты снова начнешь нести всякую чушь, я останусь рядом.
Предположим, нести чушь Зел был, честно говоря, готов начать прямо сейчас. То, что он себе позволил – преступление, он не имеет права, и так далее, и тому подобное… Но здесь и сейчас он не позволил себе так думать и говорить. Потому что в эту минуту желание жить, во что бы то ни стало, что бы ни ожидало в будущем, жить прямо в этот момент, не откладывая на потом и не пускаясь в бесплодные переживания об утраченном прошлом, поглотило его целиком. Ничего другого не будет, а, если и обнаружится что по ту сторону – то увидит сие уже кто-то совсем другой. А от него самого, теперешнего, не останется ни надежд, ни веры, ни стремлений. Но зачем-то же он существует? И всё, что с ним происходило до сих пор, вероятно, вовсе не столь нелепо и бессмысленно, как казалось? А смог ли бы Зел защитить и Амелию, всех остальных, если бы не его каменное тело? Во всяком случае, уже несколько раз он вполне имел возможность в большей или меньшей степени героически погибнуть, оставайся он обычным человеком и вытвори всё то же, что проделывал тогда… И дан был ему такой характер, чтобы не сломаться, не оступиться и не упасть на той вечной, не имеющей ни начала, ни конца, дороге, по которой он блуждал в поисках совсем не исцеления, а самого себя, своего подлинного места в этом мире.
И беспросветная ночь, безраздельно властвовавшая в душе Зела, если и не отступила, то теперь точно не оставалась такой кромешной. Он отступил перед той, кому он очень хотел довериться. Разрушить столь любовно и старательно возведённые барьеры вот так сразу он, конечно же, не сможет. Куда проще сделать исключение и допустить внутрь нескольких человек. Отлично понимая, что это не шутки и не игрушки, и что от новой потери, если таковая стрясётся, оправиться будет тяжелее, чем от всех предыдущих. Неужели Амелия чувствует то же самое? Если она боится потерять его так же, как он – её, то Зел наконец-то понял, почему она так рассердилась тогда на его слова. Ровно по той же причине, по которой он ругал её глупой девчонкой и прочими подобными словами, когда она, не соизмеряя желания с возможностями, совалась на рожон и оказывалась ранена. Ха. Да, если бы она сказала ему что-нибудь в духе того, что является плохой наследницей трона, ни на что не годится, не заслуживает любви и вообще пустое место, он бы ей аккуратно и заботливо кулак на темечко опустил, а потом попросил бы не молоть вздор.
Именно соответствие поведения принцессы его собственному заставило Зела окончательно ей поверить. Она действительно чувствует то же, что и он. А он… Он её любит. Это светлое дитя, эту чистую девушку, заставляющую его чуть ли не насильственно поверить в то, что мир прекрасен и восхитителен, а любовь – существует. Вдруг до него дошло, что у Амелии все эти прекраснодушные, наивные утверждения – не пустые слова, она и в самом деле во всё это верит, хотя методы, которыми она доносит свои идеалы до окружающих, мягко говоря, нетрадиционны.
Он разучился видеть красивое – она напомнила ему, как это делается. Неуклюже, неумело, но очень старательно. Как могла. Протянула ему на раскрытых ладонях трепещущее, доверчивое сердце своё. А он чуть не решил, что такой подарок ему не нужен и не оттолкнул её. Дурак. Кем нужно быть, чтобы, когда тебе пытаются отдать лучшее, что у них есть, начинать искать там изъяны, сомневаться в качестве и думать, как бы отвязаться?
Он чуть не превратился в озлобленного на весь мир зверя – она доказала, что он вовсе не является вздыбившим на загривке шерсть и скалящим клыки на каждого, кто попытается погладить, хищником. Он, как зверь, научился ненавидеть – но она заставила его вспомнить, что ни в коем случае нельзя отказываться от умения любить. Любить каждый день, посланный судьбой – пока та не оскорбилась и не решилась отобрать сразу всё, так, что даже и нынешняя участь покажется ему потрясающей удачей, да поздно будет.
Когда в мире не останется ничего, за что можно было бы держаться – он продолжит бороться ради неё. И не имеет значения, насколько велики будут шансы, и кто окажется их противником. Если всё исчезнет – он станет хранить её, пока хватит сил.
- Это не обязательно, Амелия. Слишком опасно. Представь, что я буду чувствовать, если ты пострадаешь, - его взгляд потемнел, Зел на пару секунд поджал губы, словно тот, кого надлежало покарать за зло, причинённое принцессе, уже находился в непосредственной зоне досягаемости его магии или меча, - Вспомни, что чувствовала ты, когда я бывал ранен, и пойми, что я испытаю то же самое. Но… - голос чуть заметно дрогнул, - …я обещаю, что вернусь. Я вернусь, чем бы ни завершились мои поиски, - скорее всего, они никогда не завершатся, но всё равно время от времени он будет делать перерывы, чтобы её навестить, «Я обещаю тебе, что нигде не погибну и не забуду о тебе… Пока ты сама не захочешь…»
Хватит бояться того, чего нет. Вот когда случится – тогда и будет думать, как быть… А, хотя, кто сказал, что он бы вот так просто отступился, даже если бы она и впрямь отказалась видеть его и общаться с ним? Ну уж нет. Конечно, о принуждении к чему-то дурному речь не идёт, но можно хотя бы приложить усилия, чтобы вернуть то, что потерял. Только смерть необратима. Можно примириться после любой ссоры, если найти правильный подход и не отступаться от своего, какое бы отторжение ни встречал.
- Так как? Мы идём дальше? Или ты возвращаешься в Сейрун? Я могу тебя проводить... - ещё бы, ему-то, честно говоря, было без разницы, в каком направлении двигаться, он обычно блуждал без особого маршрута до тех пор, пока не натыкался на какую-нибудь очередную смутную легенду, или на необычное место, или ещё на что-нибудь потенциально интересное.
Зел улыбался. Сдержанно, как то было ему свойственно, но совершенно точно и явственно улыбался. Кажется, сражения с мазоку-лордами не требовали от него такого мужества, как то, что только что произошло здесь, в совершенно мирной обстановке, без единой реальной угрозы. Впрочем… Победа над собой всегда даётся куда сложнее.
Амелия подняла на него глаза и улыбнулась так легко, как было сейчас у нее на душе. С ним так бывало нечасто, слишком сложно было к нему подступиться, слишком много стен было возведено, но тем ценнее казалось каждое подобное мгновение. Удивительно, как немногого ей на самом деле хотелось: простой возможности быть друг с другом, рука об руку, что бы ни происходило. А может, это было желанием куда большим, чем мечты обо всех сокровищах мира. Но все же, ей казалось, что она медленно, шажок за шажком, приближается к осуществлению такого простого человеческого "хочу".
- И все же... Достаточно только вспомнить, сколько раз нас ранили на глазах друг у друга. Можно подумать, это как-то отговаривало нас от того, чтобы продолжать, - Амелия тряхнула головой, шире улыбаясь. - Я знаю только, что сделаю все, чтобы помочь тебе. Даже если ты задумаешь что-нибудь глупое. Хотя бы потому что это ведь правильно, помогать дорогим для себя людям в том, что они считают важным.
Принцесса еще раз крепко его обняла, а потом отступила на шаг, хватая за запястье. Отходить не хотелось, продолжать путь не хотелось, хотелось застыть в этих минутах мушкой в янтаре, но нельзя же вечно стоять на одном месте. Даже с ним и даже вот так. Они оба были заточены совсем не под оседлую жизнь. Именно поэтому в Сейруне Амелии было хорошо только под грудой каких-нибудь дел, иначе она начинала тосковать, чахнуть в четырех стенах, все ее существо требовало простора и действий.
- Так что, - девушка многозначительно прищурилась, вздергивая подбородок. Все-таки Зелгадис был выше нее достаточно, чтобы заставить несчастную принцессу то и дело тренировать шею задиранием головы. - Прекрати молоть чепуху! Разумеется, мы идем дальше. А до Сейруна меня проводить всегда успеется, как только потребуется мое неотлучное присутствие.
Вообще-то, за такое абсурдное предположение, будто она может из двух вариантов выбрать мирное возвращение домой, он вполне заслуживал профилактического удара по темечку. Но настроение у Амелии было таким лирическим, что она решила на этот раз обойтись без рукоприкладства. Крепче стиснув его руку, девушка потащила Зелгадиса назад, к их покинутому месту стоянки.
Пошарив в опустевшем мешке, принцесса горестно вздохнула. Желудок поддержал ее настрой печальным бурчанием.
- Итак, мы идем вперед, и это не обсуждается. Где-нибудь недалеко просто должна быть еще какая-нибудь деревня. Нам нужно найти еду. Я такая, такая голодная, - тоскливо запричитала Амелия, не выпуская его руки и таща за собой вперед сквозь лес. Все же, принцесса была весьма романтичной особой: подумала о прекрасном - теперь можно и пожрать.
Энтузиазма Амелии с лихвой хватило бы на целую армию, и ещё осталось бы. И как столько энергии умещается в одной маленькой хрупкой девушке? Зел только головой покачал, даваясь диву про себя. Всё-таки приятно, когда кто-то решительно предпочитает видеть тебя обязательно живым, а ни в коем случае не мёртвым... Подобное не может не изменить понемногу характер в лучшую сторону.
- Подожди минуту, Амелия, у меня есть одна идея, - с этими словами он задействовал заклинание левитации и поднялся высоко над верхушками деревьев.
Лес простирался далеко во все стороны, если не считать той, откуда они пришли и в которую не было ни малейшего желания возвращаться. Однако, на юге виднелся дымок, какой бывает от костра. Где костёр - там люди. Где люди - там, скорее всего, пища. Можно попросить поделиться, купить или отработать порцию, либо отбить... Хотя, это последнее точно не в компании принцессы Сейруна. Если Зел попробует - она сама отобьёт. Ему. Что-нибудь.
Как бы то ни было...
- Я знаю направление, - спустившись с небес на землю в буквальном смысле, заявил химера.
***
Хм. Два раза хм. Три раза хм.
Да, это были вполне разумные существа. Два рыбочеловека, зелёный парень и красная девушка. Один полумедведь-полутролль, чёрный и косматый, с каким-то музыкальным инструментом, отчасти смахивавшим на балалайку. И белая лисица с пиратской повязкой на левом глазу, до боли напоминавшая женскую версию Джилласа. В огромном, на десять крайне прожорливых созданий, котле варилась, побулькивая, густая каша, её золотистая поверхность выглядела весьма аппетитно. "Медведетролль" наяривал, отчаянно фальшивя, какой-то донельзя простенький мотивчик. Такого издевательства над инструментом Зелгадис не вынес.
- Доброе утро, уважаемые. Не позволите ли сыграть мне? - выходя из густой тени дерева и дав знак Амелии сначала подождать в стороне, не высовываясь, флегматично обронил Грейвордс. По его тону можно было заключить, что он, несмотря на всю вежливость, при отрицательном ответе попросту конфискует несчастную вещь.
- А ты ещё кто? - неприязненно прищурившись, спросила лисица.
Один из рыболюдей, тот, кто принадлежал к мужскому полу, уронил кружку, выплеснув кипяток. Его подружка охнула, не отрывая от Зела перепуганного взгляда карих глаз и пытаясь закрыть себе рот коротенькими ручками.
Амелия, разумеется, полностью ему доверяла. Поэтому только бодро топала следом в указанном направлении, стойко игнорируя жалобные трели своего желудка. Как есть-то хотелось... Не думать о еде, не думать. Войны света и справедливости не должны отвлекаться на такую ерунду, как голод. Им неведомы человеческие слабости, доселе не достигнута цель пути.
Впрочем, цель пути была уже довольно близко, потому что она очень соблазнительно пахла откуда-то с другой стороны густых зарослей кустарника. Выглянув из укрытия, девушка чуть было не нарушила всю конспирацию, присвистнув от колоритности расположившейся у костра компании. Свое дело делали и душераздирающие звуки, издаваемые терзаемым на все лады музыкальным инструментом.
Впрочем, уже собравшись заговорить, Амелия тут же задохнулась возмущением от безмолвной, но наглой просьбы сидеть и не высовываться. Это еще что за новости? Нет, он, конечно, всегда так делал, но каждый раз возмущал девушку, как первый. Но на месте она все же осталась. Потому что не была до конца уверена, что у него на уме, и разрушить возможный план только из желания упрямо идти вперед не хотела. Дело пока не принимало никаких крутых оборотов и вполне могло найти мирное разрешение.
- Доброе утро, уважаемые. Не позволите ли сыграть мне?
Амелия и вовсе затаилась в кустах, даже дышать стараясь тихо-тихо. Если он и правда сыграет... Какая же выйдет роскошь. И как она уговорила его вчера спеть - было загадкой. Теперь, судя по всему, могло выйти продолжение банкета. Принцесса бесшумно привстала на цыпочки, чтобы лучше видеть. Как ни странно, присутствующая на поляне компания не стала бросаться на Зелгадиса сразу, а попыталась для начала выяснить его личность. Уже добрый знак, вот уж точно...
"Ну же, ну же. Дайте же ему сыграть..." - мысленно взмолилась Амелия, закусывая губу. Ну, что поделать, она очень любила его слушать, так редко ей это удавалось. И любила смотреть на него в такие моменты. Грейвордс становился каким-то удивительно настоящим, будто переставал прятать все, что на душе, не боясь выразить это музыкой. Почему вот только без музыки быть таким он упорно отказывался?
Конечно, не следовало бы ему поддевать тех, кто превосходил его численностью, да и вообще являлся, так сказать, хозяевами положения. Но Зел не мог ничего не сказать на тему той бездарной халтуры, которую местные зверолюди звали музыкальным исполнением.
- Я – тот, кто пришёл помочь исправить допущенные теми, кому медведь на ухо наступил, ошибки, - как ни в чём не бывало, заявил он, даже не обращая внимания на фурор, вызванный его появлением. Мол, ну и что здесь такого, случается и похлеще...
Косматое нечто отложило условную балалайку и поднялось в полный рост в типичной позе существа, готового заявить что-то в духе: "Э, пацан, ты на кого наехал, и вообще - кажись, не с нашего района, да? А ну, катись отсюда!". Однако, Грейвордс ему этого не позволил - смерил взглядом так, что к месту пригвоздил. Даже у скудного умишком медведушки хватило соображения понять, что с этим парнем ему лучше не связываться. Не иначе, мощный животный инстинкт самосохранения помог. И здоровяк оказался в весьма невыигрышном положении. Отступить прямо на виду у своих он не мог себе позволить, но и продолжать наседать на странного типа ему было не с ру... Не с лапы.
Лиса щурилась в стиле: "У нас тут своя атмосфера, может, пойдёшь себе поздорову, мил человек, пока не помогли?". Рыболюди просто обалдели и молчали, будто воды в рот набрав. Зел обвёл тёплую компанию чуть ли не хозяйским взором и осведомился:
- Так могу ли я показать вам, как это делается? Инструмент обязуюсь вернуть в целости и сохранности, - добавил он скучающим тоном того, кто выполняет совершенно пустую для него самого, но кажущуюся важной всем остальным формальность.
- Ха, да пусть попробует! - насмешливо скривилась вдруг сестра по расе незабвенного Джилласа.
- Эээ... Ну, лады. Как хочете. Но, ежели он хоть раз не ту ноту ызьмёт, я ему голову-то сыму... Ага, парень, согласен? - медведь сделал несколько шагов вразвалочку в сторону Зелгадиса и навис над ним.
- Согласен, - ухмыльнулся Грейвордс, пренебрежительно тряхнув головой. Ему явно были до фонаря все условия, он просто хотел заграбастать многострадальный инструмент. Что ему, в общем-то, и удалось.
Первый звук, самый высокий, на какой была способна "балалайка", коснулся прохладного утреннего воздуха. За ним, будто нанизываемые на единую серебристую нить, последовали другие. Зел играл уверенно и спокойно, и чувствовалось, что с инструментом и с мелодией он способен сотворить всё, что ему заблагорассудится, любые капризы, как говорится, за счёт публики.
![Амелия [2]](http://forumavatars.ru/img/avatars/0014/ae/62/33-1422209600.png "Амелия [2]")
- Я – тот, кто пришёл помочь исправить допущенные теми, кому медведь на ухо наступил, ошибки, - По мнению Амелии были не совсем те слова, которые могли бы расположить собеседников, даже таких как эти, к себе. Точнее говоря - именно таких как эти, труднее всего расположить к себе даже наиболее приветливыми словами.
Что удивительно, даже после того, что сказал Зелгадис, собравшаяся у костра компания не спешила хорошенько навалять ему за то, что тот нехорошо высказался в адрес, с позволения сказать, игравшего на инструменте. Аура у Зела, что ли, такая была или же собравшиеся просто не поняли что он им сказал? Нет, судя по тому, что дальнейший разговор они подхватили - понять могли, просто не напали. Еще и сделку предложили - чудаки, честное слово. Впрочем им простительно, они же не слышали как играет этот человек. Человек... Для нее он навсегда человек, чтобы сам не думал, каким бы его не видели другие - он человек, которого принцесса любила.
Но любил ли он ее? Что для него значил поцелуй? Не забудет ли он о своих словах, едва только снова почувствует себя "монстром" или "химерой" или "созданием"?
"Нет, только не сейчас. Не думай сейчас об этом, Амелия. Если придет это время, когда он оставит тебя с разбитым сердцем, тогда и будешь страдать, думать и, скорее всего, рыдать в подушку, а сейчас - просто живи. Просто наслаждайся". - Советовал внутренний голос, и брюнетка с удовольствием пошла у него на поводу.
Вслушиваясь в звуки музыки, сокрытая тенью кустов, и, пока еще, невидимая ни для кого, кроме Зелгадиса, она радостно улыбалась ему. Прижав руки к груди, она наслаждалась тем, что он дарил ей - прекрасной мелодией, в которой звучало так много. Или ей только это казалось?
Играя, Зелгадис мог забыть обо всём. О невозможном, несбывшемся или сбывшемся неправильно, обо всём, что угнетало, давило, не давая свободно поднять взгляд к небесам – потому что небеса не для таких, как он. Пальцы уверенно перебирали струны, он не задумывался, что делает, это давалось ему почти так же легко, как дышать. Музыка – дыхание. Музыка – самое светлое воплощение жизни. И химера чувствовал себя живым, настоящим. Он существует. И у него всё получится.
«Это для тебя, Амелия…»
Несколько лирически-грустных нот – и плавный переход к надежде. Любой музыкант, если он хорош, играет не на инструменте, а на тонких нитях собственной души. И, хотя себя Зел таким уж крутым исполнителем никогда не мнил, он вкладывал всё, что мог, и даже, наверно, чуть больше. Прикрыв глаза и почти не дыша, чтобы не спугнуть это ощущение единения с вечностью.
Если бы его сейчас, вот в эту самую минуту, спросили, что есть вечность, он бы ответил – лучшая из мелодий создательницы миров.
И он вложил в эту музыку всю ту внутреннюю силу, что давала ему упорство идти к цели своей, невзирая ни на что, сколько бы раз ему ни говорили, что ничего не получится, и свою же веру в тот свет, что Амелия несла для него в этой жизни. Она могла быть для кого угодно глупой и взбалмошной девчонкой, избалованной принцессой, сумасшедшей и ещё боги знают кем. Для него не было в этом мире ничего другого, к чему так хотелось бы тянуться. И плевать он хотел, существует ли любовь, и имеет ли он право на подобное чувство. Он ничего не собирался требовать от Амелии, и ни к чему обязывать её – тоже. Просто она должна быть в этом мире, и от этой мысли становилось замечательно хорошо. Почти счастье. Просто приходить время от времени и убеждаться, что у неё всё в порядке.
Смутные мечтания и ещё более смутные упования, впрочем, были, но Грейвордс старался игнорировать их.
Музыка – куда лучше ненадёжных слов. Выразить ею можно куда более обширный диапазон… Всего. Мыслей, чувств, идей.
Финальный аккорд, и волшебная птица в его руках прекратила свою немного печальную, но полную тепла и невыраженной нежности песнь.
- Я справился с задачей? – тихо проговорил Зелгадис, поднимая взгляд на публику и обведя им поочерёдно всех.
Они молчали. Задумчиво, и на выражениях морд появилось странное выражение. Они пытались понять. И, возможно, у них возникли какие-то собственные трактовки и ассоциации. Наконец, каждый из них по очереди кивнул, так и не произнеся ничего вслух.
- Очень рад… - сухо проронил химера, поистине барским жестов возвращая балалайку в лапы медведя, - Амелия, ты можешь выйти, - негромко позвал он.
И никто не попытался возразить. Кажется, его авторитет теперь был непререкаем. Впрочем, Зел всегда умел себя поставить так, что с ним не хотелось спорить. Может быть, потому, что те, кто так рисковал, долго не жили?
- Может быть, вы нас накормите? – вроде бы то была просьба, но такие непререкаемые интонации ещё следовало поискать. Он не просто был абсолютно уверен, что, в случае беды, сможет сотворить с этими созданиями что угодно, он знал это. И не испытывал потребности ничего никому доказывать и ставить кого-либо на место, если сами не вынудят.
- Ну, за такое – не грех поделиться, заслужил, - сказала всё та же женщина-лиса, доставая ещё две миски и две ложки.
Зелгадис улыбнулся. И вдруг вся его суровость куда-то исчезла. Не считая цвета кожи и камней на лице, он теперь казался вполне обычным и даже, наверно, добродушным в принципе парнем.
Так сладко сжимается сердце от каждой новой ноты, рожденной под его пальцами. Так отчетливо слышен каждый отклик души, на все что не передавал бы Зелгадис своей музыкой. Что бы она не говорила, чтобы не обещала, Амелия готова была просто стоять здесь, в этих забытых Эль-сама, кустах, забыв про то, что еще несколько минут была ужасно голодна, и даже, кажется немного хотела спать, и внимать чудесной мелодии.
Почему? Почему он не может увидеть себя со стороны? Почему даже не попытается увидеть себя таким, каким видит его принцесса? Интересно, упрямство это наследственная черта? Расспросить бы кого, но, единственный известный родственник был убит госпожой Линой, только Амелия уже не помнила сколько именно раз.
Ах, если бы только она обладала талантом к рисованию, чтобы не только в сердце, но и на бумаге запечатлеть этот момент. Тогда она показала бы ему, и даже, может быть, в этот раз, наконец, убедила в своих словах.
Мелодия стихала, и принцесса жадно ловила каждое последнее мгновение, которое еще было даровано окружающим. Еще немного, до того, как магия рассеется, запомнить как можно больше, чтобы наполнить каждый уголок ее сердца, будто бы этого человека там и без того было мало.
- Амелия, ты можешь выйти, - Позвал он ее так просто, и принцесса незамедлительно вышла на свет и двинулась к костру. Кажется, позови он ее на край света и она так же просто последовала бы за ним.
- Здравствуйте, - улыбнулась девушка собравшимся, но им, все еще, было не до нее. Да... Впервые услышав как Зел играет, Амелия тоже не могла отойти так уж быстро, так что в чем-то она их понимала.
- Ну, за такое – не грех поделиться, заслужил, - вполне добродушно прозвучал ответ на повелительную просьбу юноши, и девушке ничего не оставалось как просто покачать головой. Ну как? Может ей кто-нибудь сказать, как именно у него это получается?
- Могу я Вам помочь?- Обратилась брюнетка к женщине-лисе, явно ведающей котлом.
А потом забыла обо всем: что хотела помочь, что нужно дышать, как думать. Она просто замерла как соляной столб, с раскрытым ртом уставившись на Зелгадиса.
Он улыбался. Нет, он, конечно, улыбался и раньше, но сейчас все было по-другому. она знала все-все улыбки, которые появлялись на его лице. Улыбка-отстань, улыбка-усмешка, улыбка-ты нарвался, даже улыбка-это не твое дело, и улыбка-прощай, но это.... Это была совершенно особенная, абсолютно незнакомая, но неизмеримо более важная, чем все остальные, улыбка. Может ли это быть улыбка-счастье? Улыбка-надежда? Улыбка-нежность? Как ее класифицировать? Как заставить время остановиться, чтобы любоваться на нее как можно дольше?
"Воздух. Тебе нужен воздух, девочка". - Настойчиво напоминал мозг, но, отчего-то, принцесса не могла сделать ни вздоха. Ей казалось что даже такое простое действие как дыхание, спугнет магию, а Амелия еще не успела доконца запомнить каждую черточку этого нового образа.
Зел хотел было сказать что-то ещё, но от выражения лица принцессы все слова постыдно улетучились. Наверно - в жаркие края, вслед за перелётными птицами. Казалось бы, должен был уже привыкнуть к этим её очаровательно-восторжённым взглядам, но всякий раз почему-то было непривычно - химера считал, что заслуживает чего угодно, но не этого по-детски чистого восхищения. И, вместе с тем, ему нравилось. Хотелось делать что-то ещё и ещё, чтобы незаслуженное, но такое сказочно-замечательное чудо не прекращалось.
- Ты в порядке? - Зел вздёрнул бровь, задав вопрос флегматично и с лёгкой иронией.
- Давайте есть уже, остынет! - вернула всеобщее внимание к каше лисица, махнув большой деревянной ложкой, словно дирижёр - смычком.
И Зел торжественно вручил Амелии такую же, вместе с миской, наполненной источающим аромат еды домашнего приготовления угощением.
Все начали есть, отдавая должное умелой и хорошей хозяюшке, приготовившей снедь, а зверолюди и рыболюди молча переглядывались между собой. Наконец, медведь кивнул - впрочем, без особого удовольствия, напротив - с кислой миной того, кто столкнулся с неизбежным и достаточно крупным злом.
- Мы идём в город, к родственникам. Наш путь лежит через Сизые Болота. А там, говорят, кто только не водится. Мне кажется, вы имеете отношение к магии... А мы небогаты, и я даже не знаю, что вам предложить... Но, пожалуйста, помогите нам! - говорила та же лиса, и под конец её мордочка приобрела умилительно-просящий вид. И пушистая леди, и остальные оказались при ближайшем рассмотрении очень молоды, медведь явно был старшим - но отнюдь не умнейшим, говорить за всех явно предпочитала девушка-лиса.
- Не надо, не зови их, это опасно. Мы не можем заставить чужих людей гибнуть за нас... - тихо возразила ей подруга-рыбочеловек.
Зел вздохнул.
- Так, отставить панику... Что думаешь, Амелия? - чёлка упала ему на глаза, мешая "прочесть" по ним, что на уме у него самого. Он не выглядел особо впечатлённым, и, судя по равнодушному тону, в самом деле мог отказаться. Работать забесплатно - это, знаете ли... Но, чтобы не разочаровать принцессу, химера был готов и не на такое.
- Ты в порядке? - Ну вот... Теперь можно и дышать, ведь волшебство развеялось, возвращая ее с небес на землю, где всему что говорит и думает необходим был кислород.
- Д-да, конечно. Как могло быть иначе? - Глупо улыбается и отворачивается, чтобы помочь главному повару.
Только вот ее, как-то очень неожиданно, но аккуратно отодвигают в сторону. И вот уже Амелия делит бревно с несколькими зверолюдьми и Зелгадисом.
Она с удовольствием уплетает умопомрачительную кашу, хотя, даже если бы ей сейчас дали тарелку мела, она бы и ее слопала, ибо желудок, за пару минут до того, как тарелка оказалась в руках голодной принцессы, издал громогласный рев умирающего дракона. Правда, когда все начали осматриваться вокруг, брюнетка притворилась, что это не она источник звука, но, кажется, Зелгадиса провести не удалось.
У костра начался небольшой разговор, в котором Зел и Амелия участия не принимали, но брюнетка вслушивалась в слова, словно бы ожидая момента когда можно подключиться к беседе. Мысль о том, что отблагодарить накормивших их людей, было бы справедливо чем-то еще кроме игры на инструменте, упорно точила мозг юной наследницы Сейруна. Правда чем именно отблагодарить, мысль не уточняла, что несколько усложняло задачу.
- Мы идём в город, к родственникам. Наш путь лежит через Сизые Болота. А там, говорят, кто только не водится. Мне кажется, вы имеете отношение к магии... А мы небогаты, и я даже не знаю, что вам предложить... Но, пожалуйста, помогите нам! - Как ответ на все ее внутренние терзания и размышления, пришел из вне сознания принцессы, рассказ девушки-лисы.
Одно аккуратное ушко брюнетки, кажется, слегка дернулось в сторону говорившей.
"Я,что, правда так умею? - Удивилась девушка, пару раз моргнув, прежде чем начать обрабатывать услышанное.- Как Защитники Добра, мы обязаны помочь этим несчастным, неважно могут они заплатить за это или нет. Воинам Справедливости не пристало отказывать в помощи нуждающимся. К тому же, эти люди накормили нас, и мы просто должны отблагодарить их за".... - Даже мысленный монолог мог продолжаться вечность, словно бы срабатывал какой-то неведомый ей инстинкт, который не позволял просто молча кивнуть в знак согласия. Неистребимый инстинкт, заложенный уже в подсознание.
- Так, отставить панику... Что думаешь, Амелия? - Именно его голос стал причиной того, что монолог в голове утих, и принцесса чуть удивленно посмотрела на своего спутника.
- Конечно же мы должны помочь этим людям, господин Зелгадис! - Не прошло и секунды с момента как он задал вопрос, а звонкий голосок Амелии, уже давал на него ответ. Нет, ну вот правда, а что еще он ожидал услышать от нее? Давайте бросим их тут и плевать что с ними произойдет в этих болотах?- Мы обрушим силу сияющей Справедливости на тех, кто способен нападать на странствующих путников. - В синих глазах, обращенных на Зелгадиса, полыхнуло неукротимое пламя, и весь вид маленькой принцессы говорил о том, что решение принято, и переубедить ее в нем никто не сможет.
Отредактировано Амелия Уил Тесла Сейрун (2015-01-26 19:36:49)
Амелия неисправима… Но, вообще говоря, конкретно эта её черта даже подкупала. Разумеется, когда принцесса ударялась в свои убеждения не в минуты, когда те были не к месту и не ко времени. И вообще, обращения к врагам ей, ради собственного же блага, следовало бы сократить. Зел, конечно, продолжит собирать на себя всё "хорошее", предназначавшееся ей, но что, если его однажды рядом не будет?! Девушка, конечно, только казалась такой хрупкой и беззащитной, навалять противникам могла даже голыми руками только так, не говоря о магии, однако, внутри у химеры всё просто холодело при мысли, что она однажды не справится. И её не станет… Вообще, никогда и нигде. Мир без Амелии – место отвратное и бесприютное. Для чего идти? Куда? Если никто не ждёт…
Ладонь Зела осторожно коснулась плеча принцессы, словно он хотел убедиться в её реальности. Вот же она, здесь. И никто её не отнимет, пока он жив. Никто. Не допустит. Потому что настолько дорогих людей нельзя оставлять одних надолго.
- Мы согласны. И не беспокойтесь за нас, мы справимся, - обратился он уже к тёплой компании, собравшейся у лесного костра, - Вот. Смотрите. Fireball! – одним точным жестом Зел отправил в небеса пламенный шар, полыхающий за версту. Там, высоко над кронами деревьев, тот взорвался, озарив все окрестности вспышкой роскошного фейерверка. Взорвался и погас, как будто ничего и не было, - Если ударить этим живое существо, оно взорвётся или сгорит, - пояснил он зачарованно наблюдавшим зверолюдям. Оба рыбочеловека просто вытаращились на эту выходку, как дети на салют.
- Тогда доедаем – и в путь! – бодро хлопнула в ладоши оправившаяся после демонстрации первой лиса.
***
Болота были огромными и гадостными. Как и полагалось гнилым топям. Между гнилостно-зеленовато-бурыми кочками чавкала тёмная гать, в которой наверняка можно было сгинуть за секунды, если оступиться. То тут, то там торчали чахлые деревца, почти без листвы. Небо казалось плоским, холодным и почти белым, и изредка по нему пролетали тощие полуоблезлые вороны, хрипло каркая. В общем, самое приятное местечко, которое только можно себе представить. А лучше бы забыть, как страшный сон.
Зелгадис же помогал Амелии переходить с одной кочки на другую, готовясь подхватить, если она споткнётся и начнёт падать. При её природной неуклюжести, за принцессой требовался глаз да глаз.
Он молчал, окружающие молчали, и Амелия чувствовала себя до невозможности глупой, продолжая толкать свои никому, кроме нее, не нужные речи. А ведь они должны были поднимать боевой дух, должны были вдохновлять и вселять надежду. И где она свернула не туда, шагая по залитой светом тропе Истинного Борца за Справедливость?
Принцесса уже обернулась к собравшимся у костра, чтобы объяснить им, что она не чокнутая, как думали многие; не глупая, хотя и утвержающих обратное было не мало; а вполне даже способная постоять, за себя и за других, героиня Добра. Именно в тот момент на ее плечо легла чья-то ладонь. Девушка удивленно посмотрела на каменную руку, а затем перевела взгляд на юношу. У него был весьма странный вид, и беспокойство, немедленно, всколыхнулось в светлой душе брюнетки.
-Зел? - Забыв что они одни, тихо произнесла девушка.- Что...?
Ее вопросу уже не суждено было прозвучать - спутник поддержал ее предложение помочь и, даже, провел наглядную демонстрацию, чтобы компания у костра понимала, что они действительно могут справиться. Он вообще пользовался куда большим авторитетом, чем чокнутая девица, которая была у него в спутниках. Это было видно во взглядах собравшихся.
"Ничего не попишешь, Амелия. Если не изменить тактику поведения, то так всю жизнь и будешь в глазах окружающих всего-навсего ребенком. Пора бы уже и подумать об этом". - Внутренний голос имел крайне неприятное свойство говорить правду, но при этом оставаться противным.
Тяжело вздохнув своим мыслям, принцесса, вместе с остальными собрала вещи, помогла людям уложиться, и вся процессия двинулась в путь.
***
Ну, что вообще хорошего можно было сказать о болотах? Местечко, действительно гадостное, и мысли навевало самые пренеприятнейшие. Например о том, что если, вдруг, оступиться, то темная жижа захватит тебя в плен. Кто знает что скрывается там, в зловонной темноте? Утащит на дно и никто не найдет.
Амелия передернула тонкими плечиками, живо представив себе нелицеприятную перспективу такой возможности. С ее-то колоссальной "удачей" и "грацией", ничего не стоит значиться под номером один, в списке претендентов на мучительную смерть. А главное, какая нелепая запись на могильной плите: "Она споткнулась и упала в болото". Просто блестящая гибель для защитника справедливости, но экзотичная, в этом не откажешь.
"Что-то мысли совсем уж унылые. Просто смотри под ноги и все будет нормально. - Напутствовала себя принцесса.- И помни, что вместе с тобой любимый человек, который обладает каменной кожей и весит как приличный якорь. Его шансы пойти ко дну - еще больше. Ему ведь приходится тебя опекать".
- Господин Зелгадис, честное слово, не стоит так со мной возиться, я в состоянии не сломать себе шею, если.... - Ну конечно же. Когда как не в этот момент, ей подскользнуться и отчаянно махая руками, упасть с кочки в болото?
- Амелия! – с этим возгласом, полным беспокойства и укоризны одновременно, Зел чуть не опоздал схватить принцессу за шкирку и потянуть на себя. Он слегка перестарался, и, вместо того, чтобы обрушиться в трясину, девушка впечаталась в него. И, хотя со стороны это походило на объятия – поскольку химера непроизвольно прижал её к себе, ощущая живое трепещущее тепло, - резкое столкновение с его каменным торсом вряд ли было приятным. Как нелепо получилось-то... А сама она что теперь подумает?! - Амелия… - одновременно обречённо и очень устало выдохнул парень, и даже глаза на пару секунд прикрыл, за неимением возможности спрятать лицо за ладонь. Как лекарь, окончательно отчаявшийся хоть немного поспособствовать улучшению состояния пациента с нарушенной координацией движений. Хотя, Резо, кажется, и такие чудеса удавались… Но то Резо. А Зел на такие чудеса никогда способен не был. Ну, ничего, какие его годы... Красный Священник, небось, тоже не сразу всему научился.
Ушедшая вперёд лисичка обернулась и понимающе усмехнулась. Медведь изобразил, что ему всё пофигу, так и продолжил топать вперёд и сопеть – он пару раз проваливался лапами, причём не промазав по кочке, нет, просто сама кочка уходила под его тяжестью вниз, однако, с помощью своей огромной звериной силы всякий раз благополучно вылезал сам. Зато позади, где топали на коротких ножках рыболюди, раздался вскрик и плеск.
- Она утонула! – горестно закричал зелёный юноша.
Не задумываясь, Зел отпустил Амелию, аккуратно поставив её в центр кочки, соседней с той, на которой сам стоял, и рявкнул:
- Raywing!
Полупрозрачный магический пузырь тут же образовался вокруг него, и он направил наполненный воздухом шар в ту сторону. Заклинание опустило его в болото, и на пару минут он тоже исчез из виду.
Парень-рыба горестно рыдал, лиса схватилась за голову. Даже медведь притормозил и, развернувшись, напряжённо вглядывался в болотную жижу.
"Дура". - Прокомментировал ее падение внутренний голос, и принцесса, в кои-то веки, была с ним полностью согласна.
Еще какая дура. Полная идиотка. Не может банально уследить за своими ногами и удержать себя в вертикальном положении без чужой помощи. Ну что за напасть такая?
Как ни странно, в болото девушка не упала. Одно сильное и резкое движение, и с воздухом в легких пришлось со свистом попрощаться. Если бы Амелии раньше не приходилось сталкиваться со скалами и булыжниками на еще более полном ходу - наверное она бы разревелась как ребенок, пересчитывая количество сломанных ребер. Но опыт падения, столкновения и пробивания всяческих твердых предметов на огромной скорости, было, можно сказать, хобби сейрунской принцессы, потому она только тихонько проскулила что-то неразборчивое, в ответ на обреченное "Амелия".
- Простите, господин Зелгадис. Я просто неуклюжая, но, правда, я справлюсь, ведь эти люди нуждаются в нашей помощи. - Осторожно прощупывая почву того насколько разочарован или зол ее собеседник, мягко сказала Амелия.
Кто-то оказался менее удачливым чем она. Рядом не было такого вот Зелгадиса, который вовремя подхватил бы, уберег бы от беды. Короткий вскрик, всплеск воды, и гнетущая тишина, разом навалившаяся отовсюду. А затем...
- Она утонула! - Через мгновение раздался отчаянный крик, став предвестником дальнейших событий.
Аккуратно поставленная на кочку, словно статуэтка на подставку, Амелия наблюдала за тем, как магический пузырь погружается в болото, скрывая от нее любимого человека.
Мучительно медленно текли секунды, растягиваясь на целую вечность, пока поверхность мутной жижи оставалась гладкой.
- Все стойте на месте. Не двигайтесь, пока кто-нибудь еще не свалился туда. - Вполне очевидное предостережение, но ведь она должна была себя чем-то занять, ведь героем, в очередной раз, выступал Зелгадис.
"Нет. Не могу. Пусть орет на меня, пусть обзывает. Пусть делает что хочет, но я не могу просто стоять тут и ждать!"
- Raywing! - Выкрикнула брюнетка, направляя воздушный пузырь прямиком туда, где несколько минут назад скрылся из виду Зелгадис, и погружаясь в болото следом за ним.
Видно не было абсолютно ничего, тёмная густая жижа сомкнулась вокруг воздушной сферы, так и норовя её раздавить. Ещё и воняло, как в отхожей яме. Однако, Зел, разумеется, не сдавался. С кончиков его пальцев сорвалось подряд несколько маленьких шариков света – он кастовал Лайтинг. И вот, одна из белых искр натолкнулась на что-то и погасла. Химера направил Рейвинг туда, и вскоре рядом с ним уже лежала, поджав ручки и ножки, бесчувственная красная рыбка. Однако, ещё недавно празднично-яркий цвет её поблёк и выцвел, побледнел, и губы побелели.
- Эй, - Зелгадис присел рядом с бессознательным тельцем и потрогал её чешуйчатый бок пальцем, - Ты жива? – не получив ответа, химера вздохнул. Выбора не было. Приподняв несчастную на руках, он зажмурился и, скрепя сердце, стал делать ей искусственное дыхание. Получалось не очень хорошо, однако, через несколько заходов прогресс явно наметился. Девушка изогнулась, и ему пришлось придержать её – бедняжку вырвало болотной пакостью.
- Вы спасли меня? – обмякнув на руках Зела, даже, кажется, поудобнее на них раскинувшись, томным и слабым голосом леди, чудом спасённой рыцарем от смерти, спросила она, смотря сквозь полуопущенные веки на Грейвордса. Мягкая ручка скользнула по его запястью, и тонкие пальчики легли поверх тыльной стороны его ладони.
Зел, ощущая себя крайне неловко, отвёл взгляд в сторону. Он не знал, что тут можно вообще сказать, вешавшейся на шею рыбодевицы ему хватило ещё в том поселении их расы, где Гаури женили и обязали воспитывать чужих детей. Фух, насилу-то смотались оттуда, и повторения химере ох как не хотелось. А меньше выпендриваться надо… Но не позволять же ей было погибнуть! Фейспалм. Двойной фейспалм. Тройной фейспалм. Фанфары, занавес.
Даже несмотря на то, что магический пузырь окружал ее со всех сторон, ограждая от соприкосновения с неприятного вида жижей, Амелия чувствовала себя так, будто преграды и вовсе не существовало. До тех пор, пока напряженные взгляды сопровождали ее героическое погружение, весь образ принцессы излучал решимость и уверенность, но едва лишь над ее головой сомкнулась непроглядная мгла, девушка позволила себе дать слабину.
- Как страшно-то, папочка. - Присев на корточки, чуть не заплакала принцесса.
Даже ночью, во сне, ее всегда окружал пусть слабый, но огонек, ибо девушка ненавидела темноту с самого детства. В темноте таился страх. В темноте прятались монстры. Темнота забрала у нее мать, а затем и Грацию.
- И я не позволю ей забрать еще и его. - Взяв себя в руки пробормотала брюнетка озираясь по сторонам.
Большого успеха ей это не принесло, потому что если на слабость действовали решительность и страх за любимого человека, то с вонючей жижей они срабатывали примерно как удар кулаком по скале.
И все же, впереди был различим какой-то неясный огонек. Осторожно продвигая вперед сферу, и не рискуя добавить освещения, девушка напряженно всматриваясь вперед. Кажется. впереди были двое людей, могли ли это быть...?
-Lighting. - Почти прошептала Амелия, на тот случай если, все же, ошиблась и впереди не Зелгадис, а нечто менее приятное.
И лучше бы это было что угодно, только не картина открывшаяся синему взору.
"Я переживаю за него, места себе не нахожу, практически обвиняю себя во всем случившемся и что я вижу?" - Слезы обиды выступили на глазах, едва Амелия обратила внимание на спасенную девушку, вольготно раскинувшуюся в объятиях Зелгадиса. - "Спаситель прекрасных дам. Впрочем, стоило ли удивляться, он всегда был популярен среди женского пола, только сам не хотел замечать этого." - Тонкие пальцы хрустнули, с такой силой принцесса сжала руки в кулаки, ожидая, когда на нее, наконец, обратят внимание.- "Все. Хватит. Не хватало еще выяснять отношения прямо в болоте. Главное что все живы, ну а выставлять себя ревнивой женой вообще рановато. Один поцелуй ничего не значил".
Наконец, когда терпение Амелии уже подходило к концу при виде женской руки поверх его, молодой человек отвел взгляд и, само собой, сразу увидел брюнетку, изо всех сил пытающуюся выглядеть дружелюбно.
- Слава Богам, вы нашли ее, господин Зелгадис. - Голос звучал до омерзения фальшиво, а слезы в глазах только слепой мог принят за слезы радости. Впрочем и звериный оскал на счастливую улыбку тоже не тянул.- Я предупрежу остальных, что все в порядке. Можете не торопиться. - Направив сферу вверх закончила монолог девушка.
" Ну и глупо". - Вынес вердикт внутренний голос.
"Не твое дело". - Мысленно огрызнулась девушка, понимая что это первый признак сумасшествия, спорить с самим собой.
- Не стоит так волноваться. - Оказавшись ногами на твердой поверхности, возвестила она присутствующим. - Они появятся буквально через пару минут. Ждите здесь, а я посмотрю что там дальше. - Ни на кого не глядя, постановила брюнетка, решительно направляясь вперед.
Зел даже не заметил, что Амелия спалила всю контору. Не услышал деланных ноток в её голосе, только кивнул, будто бы и не слушая. Его внимание было занято, с позволения сказать, пациенткой. Пощупав ей пульс, он убедился, что Рекавери не требуется, и поднял шар Рейвинга на поверхность.
- Пожалуйста, смотрите за ней получше. В следующий раз я могу и не успеть, - сдержанно сказал химера её другу и, судя по всему, влюблённому, передавая спасённую с рук на руки… Хм. Ну, насколько можно так выразиться, ибо ручки парня-рыбы едва позволяли обнять её.
Тут к нему подошла лисица и тактично покашляла в кулак, привлекая внимание. Даже медведь смотрел как-то недобро. Грейвордс перевёл на них взгляд, и белая красавица молча кивнула ему в сторону удаляющейся Амелии.
Нехорошее предчувствие кольнуло сердце.
«Что такое? Неужели она ревнует из-за того, что я помог кому-то, кроме неё? Но я же…»
Вдруг ощутив себя преотвратно, химера не решился окликнуть её или догнать. Он вообще с места не сразу сойти смог, а, когда всё-таки сумел – её светлые одежды мелькали уже где-то вдалеке. Амелия шла очень быстро и не оборачивалась. А все эти, вместо того, чтобы пойти следом и присмотреть за ней в этих опасных краях, стояли и пялились!
Злясь на самого себя, но понимая, что поступить иначе не получилось бы, Зелгадис всё-таки ускорил шаг, пытаясь хоть немного наверстать упущенное. Он понятия не имел, как успокаивать обиженных подростков.
- Амелия, подожди! – всё-таки рискнул позвать её, - Куда ты так торопишься?
И в этот момент трясина перед ней разверзлась.
То, что вылезло из болота, напоминало воплощение возмездия центральной городской свалки. Грязь стекала по всей поверхности этой твари, но, поскольку она вся, кажется, состояла из полужидкой гати и отстоявшегося ила, который медленно в ней циркулировал, то в росте мерзость не уменьшалась.
«Что это… За дрянь?» - Зел, уже сокративший половину пути до Амелии, застыл, в шоке уставившись на непонятно что.
А вот оно явно времени зря не теряло. Противная лапа, жирный сгусток тёмно-коричневой склизкой пакости с несколькими растопыренными толстыми короткими пальцами, обрушилась на принцессу, норовя схватить её. Быстро... Слишком быстро для неё. Но не для него!
- Не смей! Flare Arrow! – закричал Зел, у которого напрочь снесло крышу при виде угрожающей Амелии опасности, и выпущенная стрела, рассыпавшись на пять поменьше, понеслась в сторону чудовища.
Три достигли цели. Монстр взревел и отступил. Химера, не тратя времени на раздумья, весьма невежливо и совсем не бережно – не о том заботился, а о её сохранности в целом, - сгрёб Амелию поперёк талии и поволок назад чуть ли не против её воли, и даже не спрашивая, как она относится к его поведению. И отпустил, только поравнявшись с остальной группой, благоразумно державшейся поодаль от выползшего из трясины нечта.
- Амелия, ты дурёха, куда пошла одна! – закричал на неё Зел - и куда только девалась обычная его сдержанность. Невооружённым глазом было заметно, что его колотила крупная дрожь. Он даже стиснул зубы и сжал кулаки, как будто хотел ударить.
Не важно куда, неважно насколько далеко - ей просто необходимо было немного личного пространства, в котором она могла бы придти в себя и успокоиться.
Нашла время ревновать. Он просто помогал нуждающимся в беде. Не она ли сама этого хотела? Как там она говорила? Обрушим силу сияющей справедливости? Великолепно, можно начать прямо с себя.
- Амелия, подожди! Куда ты так торопишься? - Вопрошал такой родной голос позади, но куда там. Принцесса, как танк шла прямо напролом, не желая сбавлять темп. Он еще прикидывается, будто не понимает, что именно вывело ее из себя.
И, конечно же, наказание за подобную несправедливость к человеку, ей немедленно прилетел ответ от мироздания.
Грязь расползлась в стороны, и болото явило на свет страшилище, выглядящее и пахнущее так, словно бы гора мусора тухла пару лет где-то на задворках мира, а потом ожила и вернулась чтобы отомстить тем, кто ее создал и забыл.
-Ааааааааааааааааааааааа! - Все о чем успела оповестить округу принцесса, прежде чем ее персональный кошмар занес над ней омерзительного вида конечность.
- Не смей! Flare Arrow! - Зелгадис оказался красноречивее борца Справедливости, заставив тварь отступить.
Одновременно с этим, ноги девушки оторвались от земли, и ее самым бесцеремонным образом потащили куда-то, будто бы она была каким-то мешком с мукой, а не принцессой. Впрочем этот кто-то, а это, очевидно, был Зелгадис, спас ее от смерти от омерзения или, чего пострашнее.
- Амелия, ты дурёха, куда пошла одна! - Едва только под подошвами походных ботинок оказалась твердая земля, закричал на нее юноша. Брюнетка смотрела на него огромными глазами, не узнавая сдержанного и хладнокровного человека, которым он всегда перед ней представал. Его аж трясло, и на мгновение, девушка подумала, что он не сдержится и ударит ее.
Этого принцесса вынести уже не смогла. Мало ей обниманий с другой девушкой, мало ей того, что он ведет себя так, будто вообще не понимает что она чувствует, так он еще и обвиняет ее!
-Arc Brass! - Выкрикнула она, развернувшись в сторону болотника, но то ли от кипящей внутри злости, то ли от недостатка концентрации, заклинание даже не вышло, что еще больше распалило ярость самой Амелии, впрочем, болотник тоже был не в восторге от того что в него тычут пальцем и орут, после того как напали.
- Не ори на меня! - Повернувшись к источнику своего настроения, наплевав на всех вокруг, не тише Зелгадиса закричала девушка.- Можешь идти и продолжать дальше обниматься с дамой спасенной из беды. Кажется я не запрещала тебе этого. И не ограничивала в свободе действий.
- Fireball! - Снова развернувшись в сторону мерзкой кучи слизи, проорала принцесса. И тот снова отполз подальше от источника шума.
Она... Что она сказала?! Да на черта ему все красавицы, существующие на этом свете, если её самой рядом не будет?! Всё, на этом Зел уже не выдержал и сорвался, напропалую выдав всё, что думает о поведении одного высочества:
- Амелия! Кретинка ты несчастная! Неужели не понимаешь, что я люблю тебя?! – завопил он так громко, что, наверно, накрыло всё болото. Удивительно, как небо и земля от такого не содрогнулись и не обрушились. Даже осклизлая трясинная тварь застыла. Ей, кажется, стало нехорошо, и она пожалела, что вообще выползла на свет божий. Добыча-то свихнувшаяся напрочь, с такой себе дороже связываться. А химера, ярко полыхая не то что румянцем, а вообще сочным багровым цветом крайней степени смущения, понял, что сморозил, и пожелал провалиться сквозь землю. Как ему теперь исправлять ситуацию?! – Вот чёрт… - краска отхлынула со щёк, и Грейвордс стал мертвенно бледным, точнее, нет – даже у покойников больше позитива и воодушевления. Чтобы отдышаться, он хватал оказавшийся вдруг в дефиците воздух ртом, замотав головой – так, как делают люди, отрицая что-либо, - пытаясь привести себя в порядок, - А ты что пялишься? - сильно, конечно, сказано, у болотника была безглазая и бесформенная башка, похожая на оплывший пригорок, - Сгинь с глаз долой! Dug Haut! – нашёл козла отпущения химера, и вырвавшиеся по мановению руки шамана из недр земли длинные каменные шипы со всех сторон нашпиговали неудачливого охотника за свежим мясцом.
Зел немного успокоился. Хотя, конечно, слов, неосторожно слетевших с языка, возвратить было уже нельзя. Не разыгрывать же теперь перед ней, что он просто пошутил? Во-первых, чересчур жестоко, даже для него, никогда не стеснявшегося в мерах. А, во-вторых, Грейвордс сомневался, что ему удастся правдоподобно сыграть такую роль - бесчувственного и бессердечного мерзавца, который способен дать девушке надежду только для того, чтобы пуще растоптать её чувства. Так что он просто стоял с каким-то опустошённым взглядом и потерянным видом, опустив голову так, что чёлка снова завесила его лицо. Он - конченый эгоист. Ему нельзя было этого говорить ни под каким предлогом, просто нельзя. Потому что... Несмотря на то, что он сказал правду, эта правда ничего не была способна изменить. Ни вернуть ему человеческий облик, ни помочь им быть вместе. Он останется изгоем, а она - наследной принцессой.
Растолковав себе это, он вздохнул, оглянулся на разношёрстный отряд и, знаком руки показав им, что можно следовать дальше, побрёл вперёд, ни на кого больше не смотря.
- Амелия! Кретинка ты несчастная! Неужели не понимаешь, что я люблю тебя?!- Прекрасное и романтическое признание было несколько подпорчено словами "кретинка" и "несчастная", но, в целом, вполне дотягивало до полноценного признания чувств.
Да такого громогласного, что у принцессы даже заложило уши, и она напрочь потеряла дар речи, бессмысленно пялясь своими синими глазищами на, внезапно, побагровевшего Зелгадиса.
"Неужели я дожила до того светлого дня, когда он признался в своих чувствах ко мне? - Молча стояла на месте Амелия, отрешенно наблюдая за расправой над болотником, который, если задуматься, просто стал жертвой гнева ревнивой истерички и взбешенного этой истеричкой, мага.- Неужели было так сложно сказать об этом раньше, а не ходить с каменным выражением лица, по которому ничего невозможно прочесть? Я что так похожа на чтеца чужих мыслей?" - Злость, отхлынувшая под напором его признания, постепенно отвоевывала свое место.
Этому очень способствовало выражение глаз и лица самого признававшегося. Пылким влюбленным, его можно было назвать только обладая поистине огромным воображением и силой самоубеждения. Несмотря на то, что по части первого и второго принцесса была профессионалом, даже она не обладала требуемым количеством необходимого минимума. Точку в разговоре поставил молчаливый жест Зелгадиса, и удаляющаяся от отряда спина.
"Хоть раз, но врежу. - Решила для себя девушка, с ходу набирая скорость, и, догнав юношу, подпрыгнула, со всей силы треснув его локтем по голове.- В этот раз точно перелом". - Отстраненно поставила себе диагноз брюнетка, стоя на месте.
Спутники сумасшедшей парочки переглянулись и остались стоять на месте, давая тем немного времени, чтобы помириться, прежде чем идти дальше.
- И кто еще из нас больший кретин? - Она не кричала, в этом больше не было необходимости.- Ты спокойно уходишь, зная что твое признание значит для меня. Зная, сколько раз я пыталась подступиться к твоему запрятанному за тысячу стен, сердцу, раз за разом нарываясь на неудачу.- Кулаком здоровой руки, она слабо ударила его в спину.- Снова и снова, как мазохистка повторяла попытки, которые заканчивались неудачами. А затем все начиналось по новому кругу. Я ревновала тебя к каждой встреченной в путешествиях девушке, независимо от ее возраста, потому что прекрасно знала - любовь не зависит от того, сколько лет тебе уже отмеряло время, и сколько еще отмеряет.- Ей стало, отчего-то, очень холодно и одиноко, и совершенно все равно что он хочет сказать или думает о ней. Она должна была все высказать. И покончить уже со всеми этими стенами и недомолвками. - И вот ты, такой неприступный и холодный, то целуешь меня, то обнимаешься с другой, затем признаешься мне в любви, называя кретинкой, а потом уходишь, словно бы эти слова для тебя не просто пустой звук, а самое большое разочарование. - Очередной удар, и слезы свободно текут по щекам. Как вообще ее угораздило влюбиться в такого бесчувственного чурбана?- Не хочешь чтобы я доставала тебя и липла - хорошо. Хочешь быть "Бессердечным Воином-Магом"- я больше не буду тебе мешать. Я не буду бить тебя или целовать. Я не буду кричать на тебя. Я к тебе ближе чем на три метра не подойду, только не смей отмахиваться от меня. Не смей уходить, оставляя меня за спиной, как будто твое признание это зря потраченное время и ты больше не желаешь меня видеть. - До невозможности трудно. До необъяснимого тяжело. Настолько, что с каждым новым ударом сердца в девичьей груди, с каждым взволнованным вздохом, бегущие по ее щекам прозрачные слезные тропы самозабвенно набирали обороты.
Развернувшись на 180 градусов, Амелия побрела к отряду, все еще стоявшему в замешательстве.
- Все в порядке. Мы можем идти дальше. - Негромко произнесла девушка.
- Ваша рука...? - Неуверенно, но с беспокойством пробормотал один из зверолюдей, указывая на распухающую руку.
- Пусть болит. Заслужила. - Криво усмехнулась принцесса.- Далеко нам еще идти? - Спросила она, отчаянно желая оказаться подальше от этого места.
Ибо сейчас, она смела только смотреть – напугано, встревожено, беспомощно, а сапфировые глаза ее отражали чрезмерное желание сотворить неизвестное чудо, способное возвратить все кругом на пару часов в обратном направлении текущего времени. Вернуть обратно то состояние восторженного волшебства, которое разбилось вместе с ее неуклюжестью, и сгинуло в этом болоте.
- Нет, мы больше половины пути уже прошли… Но тут таких вот гадов, как вы только что убили, много… - нейтрально проговорила лиса, усердно стараясь делать вид, что эти выяснения отношений её совершенно не волнуют, поскольку никак не касаются – вот просто взяла и ничего не заметила.
- Блин, да подожди ты! – мрачно буркнул химера. Зел терпеть не мог женских слёз, он не любил выяснять отношения, и вообще ему не нравилось, когда проблема не решается магией или ударом меча… Но кое-что он сделать просто обязан был.
Наверно, он перенервничал и утратил контроль за своими движениями – нога поскользнулась на кочке, и он чуть не провалился, однако, зло выдернул ногу из попытавшейся заглотить её трясины и всё равно догнал принцессу.
- Дай, - мрачно буркнул химера, осторожно касаясь её больной руки. Тёплый свет окутал сначала его ладонь, а потом место ушиба, и тот прямо на глазах сошёл, вместе с болью. Увы, только физической, а на душе у Амелии наверняка было хуже, судя по заплаканному личику и всему, что она на него извергла, - Прости, - это был максимум, коего можно было в принципе от него добиться.
Взгляд Грейвордса выражал что-то вроде: "Потом поговорим" - сейчас не стоило продолжать, и так прилюдно опозорились. Было стыдно, и рот почему-то переполнял сильный привкус горечи. Болела голова, виски ныли, и что-то в них глухо стучало, словно пытаясь проломить черепную коробку и вырваться. За взрывом эмоций наступила полная опустошённость, и ему ничего больше не хотелось. И так уже испортил всё, что мог.
- Ладно, давайте уже пойдём... - ему не терпелось отделаться от сопровождающих. Остаться с Амелией один на один. Правда, понятия не имел, что скажет ей. Однако, опять промолчать, по своему обыкновению, не получится. Она заслужила знать всю правду.
***
Видимо, вопли и заклинания распугали всю живность и нечисть на болоте, потому что больше никто нападать не пытался. И вот, почва стала плотнее, не таким полужидким месивом. Показалась нормальная трава, деревья с густыми кронами... И посёлок с низенькими бревенчатыми домиками.
- Вы переночуете у нас? - предложила белая лиса, чьё имя Зел так и не удосужился спросить.
- Мы подумаем... С вашего позволения, мы догоним вас позже, нам надо поговорить.
Опасаясь, что принцесса откажется иметь с ним дело и слушать, демонстративно отправившись вместе со всеми, Зел слегка придержал её за локоть и едва слышно шепнул:
- Пожалуйста.
Кажется, ему не было так страшно, даже когда он открыто выступил против Резо. Самое страшное, что мог сделать с ним Красный Священник - это лишить разума или убить. Сейчас же ему угрожало жить дальше, в полном рассудке, понимая всё, что с ним происходит, но окончательно замкнувшись от людей. Если Амелия отвернётся от него - кончено будет всё. И это придётся как-то принять, продолжать бессмысленное существование. Какие сентиментальные, романтические глупости... Прямо как в слезоточивых романах для юных дев. "Ты - свет моего бытия!". И потом предавать и бросать тех, кому клялись в любви и верности... Дурацкие сказки для детей. Рыцарей не существует. Но Зелгадис и не претендовал. Он просто любил её, и это причиняло ему самую большую в жизни боль. Нет и нельзя придумать более неподходящей пары, чем принцесса и химера. Именно поэтому он всегда отстранялся от всех проявлений её чувств. От всего того, что ему так хотелось с признательностью принять.
- Нет, мы больше половины пути уже прошли… Но тут таких вот гадов, как вы только что убили, много… - Весь вид лисы прямо кричал о том, что она надеется остаться в стороне от разборок между сопровождающей их парой. Они, конечно, за помощь не платили, но и на присутствие в сценах пострашнее нападения всяких тварей, тоже не подписывались.
- Мне кажется, что мы создали достаточно шума, чтобы любой гад десять раз подумал, прежде чем снова напасть на нас. - Храбро улыбнулась принцесса, и зверодевушка ответила ей легким смехом.
Именно в этот момент рядом с ними появился второй источник шума на этом болоте, который принялся за лечение больной руки пострадавшей, и Амелии стоило большого труда, не отшатнуться от него в сторону и не завопить как Баньши на его "Прости".
Какого Шабранигдо... Он что, издевается над ней? Даже по его меркам, одного извинения будет явно маловато, для того, чтобы охватить весь спектр того, что произошло. Впрочем, мечник же, вообще не очень любил привлекать к себе какое-либо внимание, так что, скорее, следовало удивляться раньше, когда он все болото оповещал о своей любви к "несчастной кретинке". "Да, не повезло парню, что тут скажешь" - легко читалось в глазах мужского, да и части женского, состава их группы.
- Ладно, давайте уже пойдём... - снова отдал команду выдвигаться, Зелгадис, оставляя Амелию размышлять над вопросом "Что это сейчас вообще такое было?"
***
Ооооо, и она размышляла. За всю дорогу, Амелия не проронила больше не звука, и это был большой подвиг, особенно если учесть, что она оказалась права и путников никто больше не потревожил. Они мирно добрались до небольшого, но вполне уютного поселка, а предложение остаться на ночь, было воспринято ногами и уставшим от ее бредовых рассуждений, мозгом, на ура. Только вот у Зелгадиса, кажется, были другие планы.
С вашего позволения, мы догоним вас позже, нам надо поговорить. - Произнес он.- Пожалуйста. - Добавил уже чуть тише, явно для хмурой и откровенно уставшей принцессы.
Лиса пожала плечами и указала на ближайший к паре дом, где те могли бы разместиться, если оба выживут после "разговора". Кое-где в отряде сверкнули золотые.
"Не иначе ставки сделали". - Апатично подумала Амелия, смирно дожидаясь, когда все уйдут.
Ну, вот они и одни, стоят себе рядом, будто все как прежде, только черта с два, брюнетка понимала, что творится там, в голове у молодого человека стоящего напротив. Зачем он кормит ее напрасными обещаниями? Зачем заставляет отчаянно надеяться, а потом сам рушит эту надежду? Зачем бросает ей признание в любви, как изголодавшейся собаке кость, а потом этой же костью дает по голове?
"Если считаешь, что никогда не сможешь ответить на мои чувства - тогда так и скажи. - Синие глаза скользнули по фигуре рядом.- Прекрати говорить "может быть", скажи никогда. Я никогда не полюблю тебя, мы никогда не будем вместе. Просто скажи мне это, Зелгадис, и не заставляй себя терпеть ради меня. Хватит этой неопределенности. - Глубокий вздох, словно перед прыжком в воду. Она ждала.- Я переживу это, не маленькая уже. Только дай мне уже эту несчастную определенность и позволь самой решать как я буду с ней жить".
- Прости, - Неужели это ее голос такой бесцветный и ровный? Когда это она так говорила?- Я подошла ближе, чем на три метра. - Несколько шагов назад, чтобы установить верную дистанцию. Она сама ее выбрала. Сама сказала эту дурацкую цифру.- О чем Вы хотели поговорить, господин Зелгадис? - Она старалась, она честно старалась говорить так как раньше, как во время их совместных походов с госпожой Линой и господином Гаури, как несколько дней назад, когда они только начали путь.
Он так и не придумал, что сказать ей, за всё время пути. Да что уж там - ему не удавалось подобрать нужных слов за все годы их знакомства. И как же проще было броситься под удар или вытащить из-под такового её, спасая в очередной раз... Действия всегда давались ему гораздо легче - поскольку не требовали объяснений и самокопания.
- Всё, что я делал в своей жизни, я сделал неправильно... - с трудом начал Зелгадис, испытывая полное ощущение того, что находится на собственной исповеди, - Из-за собственной глупости я перестал быть человеком. Из-за собственной же глупости я боялся открыться и поверить тебе. У меня не было и нет ничего светлее, чем ты. Но ты принцесса, а избранником принцессы не может быть химера. Если бы ты была обычной девушкой... Но тебя не поймут люди. Ведь я... Никто. И зовут меня никак. Что бы я ни делал - они не будут мне доверять. Поэтому я внушил себе, что мне хватает просто того, что ты существуешь. Ведь ты удивительная. Тебя сложно не полюбить, узнав ближе и поняв, что всё, что ты говоришь, действительно является тем, что ты считаешь правильным и важным. Справедливость... Добро... Честность... Всё то, чего так не хватает в моей жизни... С тобой я начал верить, что всё это существует... Но эта надежда не вернёт мне человеческое лицо. Я боялся подпустить тебя слишком близко, понимая, что, как только я выдам себя, нам придётся расстаться. И я не могу требовать, чтобы ты ждала меня всю жизнь. Я люблю тебя, Амелия. И хочу, чтобы ты была счастлива.
Зел не задумывался, что говорит, просто отпустил всё то, что накипело давно. И ему стало легче, будто он вынул огромную, свербящую занозу. Вместе с тем, он ощутил и какую-то странную утрату - как всегда бывает, когда делишься сокровенным. Всё. Тайны больше не было. Она раскололась, как скорлупа ореха, и ядрышко оказалось мягким и жалким. Жить больше не хотелось. Если Амелия уйдёт - это и не нужно станет. Но он обязан был объяснить - после всех её бесчисленных великодушных шагов навстречу. Зел был согласен даже на такую цену, если это вернёт её доверие. Если она снова позволит ему хотя бы просто дотронуться. Взять за тёплую ладонь... О большем уж и не заикался.
Возможно, стоило просто обнять её и не отпускать - но это в данном случае равнялось насилию, а с Амелией прибегать к этому средству Зел ни под каким предлогом не желал.
У Амелии задергался глаз. Она это точно знала, именно поэтому не торопилась поднять голову, ожидая, когда ее тик пройдет. Она прекрасно слышала слова Зелгадиса, и они, хотя и разнились с ее представлениями о том, что он собирается ей сказать, принесли в ее душу еще больше смятения, чем раньше.
"Что он ждет что я скажу ему? - Теребила пальцы брюнетка.- О, я понимаю Вас, господин Зелгадис, давайте продолжать любить друг друга в одиночестве и страданиях и будем счастливы, а теперь, пойдемте есть, я очень проголодалась? Как вообще положено реагировать на самую большую глупость, которая когда-либо заставляла издеваться над любящим и любимым человеком, да еще и таким изощренным способом?"
- А я думала что это я дурочка. - Наконец проговорила принцесса, подняв взгляд на юношу, и в сапфировых глазах была обида.- Чокнутая герое поклонница, глупая принцесса, кретинка, припоминаете, господин Зелгадис? Меня всегда так ставили в команде, всегда так воспринимали, но кто бы знал, что самый большой глупец среди нашей компании - Вы. Госпожа Лина узнает, ни за что не поверит мне. - Амелия взъерошила волосы, словно бы это поможет ей лучше понимать происходящее. - Это же надо, столько лет так изощренно мучить и себя и окружающих, а главное - зачем? Ведь я всегда была рядом с Вами. Всегда готова была следовать хоть на край света, скажите Вы хоть слово. "Избранником принцессы не может быть химера". - Передразнила Зелгадиса девушка, от злости даже пнув какой-то камень, так кстати валяющийся рядом.- А у принцессы хотя бы кто-нибудь, пробовал поинтересоваться, кого она хочет в избранники? Принцессу вообще хоть раз спросили? Может быть с принцессой кто советовался? Нет! Ты все решил за нас, Зелгадис. Ты забрал у меня даже призрачную возможность поучаствовать в том абсурде, который творился у тебя в голове. - Она не будет плакать. Больше не будет. И кричать тоже. И бить его. Она ведь обещала.- Почему все эти мистические "люди" и их мнение стало важнее моих чувств, которые я, разве что, на лбу у себя не написала? Но, на всякий случай уточню, что жителям Сейруна все равно кто будет рядом со мной. Потому что они судят не по внешности, а по поступкам. И еще, я уверена, им важнее мое счастье, а не то, как мы будем смотреться вместе. - Каких сил стоит не повысить голос. Не запустить камнем в голову юноши.- Входит ли в понятие "Люди" мой отец, потому что тот, мне кажется, ни разу не выказал неуважения или неприязни в твою сторону. Так к чему это я... - Потеряла важную мысль Амелия, которую просто трясло от того, сколько времени она искала причины в себе, сколько слез пролила, сколько боли испытала по самой идиотской во всем мире причине.- Ах да... Ты дурак, Зелгадис Грейвордс. Такой дурак, что у меня даже нет слов, чтобы описать это. Ты поднял глупость на новый уровень. Ведь тебе достаточно просто сказать что любишь меня - и я, идиотка куда большая, поверю тебе. И буду ждать, раз тебе так хочется найти это лекарство, несмотря на то, что в моих глазах ты всегда прекрасен. И пойду вместе с тобой, если потребуется, чтобы какая-нибудь очередная "дама в беде", не смела забрать тебя у меня. И буду терпеть все твои дурацкие причины быть "бессердечным магом-воином" и недостойным любви членом общества. - Несмотря на всю обиду, любви в глазах принцессы было намного больше.- Потому что я тебя люблю. Со всеми тараканами, со всеми скелетами в обширном шкафу, и со всеми твоими глупыми причинами не любить меня. Но если ты еще раз будешь орать признание на все болото, а потом отвернешься и уйдешь, как будто делаешь такие признания сто раз на дню и оно ничего не значит, я утоплю тебя прямо там, а потом утоплюсь сама, ты понял меня?
Зелу было что ответить на всё это. И то, что принц Филионел мог считать его пригодным для того, чтобы оберегать любимую младшую доченьку, но совершенно не рассматривать в качестве партии для брака. И то, что были и другие страны, которые неизвестно, как отнесутся к такому мезальянсу в сильнейшем государстве. Ведь супружество венценосных особ должно усиливать королевство, а не ослаблять. И что она не может столь уверенно говорить за всех граждан - Зелгадис, вот, думал, что у него есть друзья, но часть из них отвернулась после того, как он стал химерой, а ведь то были люди и иные существа, знавшие, кем и каким он был раньше... Диллгир, например, оказывается, считал Зела чем-то вроде воплощения воли преподобного Резо, и стал ему врагом сразу, как только Зел порвал с Резо, а ведь сколько было вместе пройдено, да и, казалось, сам нечеловек, Диллгир должен был понять его, как никто другой... И, наконец, о том, что ему будет тяжело и дискомфортно оставаться в четырёх стенах, даже если это - стены дворца.
Он не стал озвучивать ничего из этого. Если Амелия считает, что они всё преодолеют - значит, так оно и будет.
Ненавидя самого себя, нельзя обрести полноценную жизнь. Как он сможет быть ей опорой, если не способен реализовать даже собственные потребности?
Зел грустно улыбнулся, но больше не предпринимал попыток отвести взгляд. Вглядываясь в её зрачки и не сразу решившись что-то вымолвить, он осторожно, почти робко провёл кончиками пальцев по её левой щеке. Могло показаться, что он так вот странно что-то ищет. Возможно - спасение?
- Амелия... Дело ведь не только в том, что у меня камни на лице и синяя кожа. Представь, что тебя насильно выдрали из нормального тела и заточили в оболочку, лишь отдалённо схожую с прежней тобой и грубо искажённую. И сделали это, не предупредив и не спросив... Тебе не противен этот кошмар, но я не желаю... - он запнулся, но всё-таки выдохнул: - ...всё время казаться самому себе ущербным, постоянно видя вокруг других людей и сравнивая себя с ними, - выдав это, он снова заговорил спокойнее, - Я хочу стать собой. Я не выбирал этот облик. Не желаю чувствовать себя удачно подвернувшимся под руку материалом для исследований, плодом эксперимента великого мага, которому однажды не хватило моего послушания, и потребовался более безропотный слуга. Это мерзко... - быть неестественным созданием, не принадлежать ни к одному известному виду, и втайне ожидать от каждого подвоха, предательства, обмана, - Ты - всё, что у меня осталось. И, если у меня получится - я докажу, что могу управлять своей судьбой. Что я могу быть тем, кем захочу. И вот тогда... Тогда я, во всяком случае, поговорю с твоим отцом.
Он очень не хотел давать долгосрочных обещаний, не ведая, сумеет ли их выполнить. Жизнь любит складываться причудливо и неожиданно - это всем известно, и львиная доля точных планов заведомо обречена на неудачу. днако, ему самому требовалась перспектива чего-то хорошего в будущем.
В будущем? Это хорошее уже имеется в настоящем! И, как нашептала крамольная, почти кощунственная мысль - может быть, он зря теряет время? Он ведь уже свободен, Резо больше нет, Амелии наплевать, а возражающих можно проигнорировать, попытаться переубедить, или же просто заткнуть. Он - это он, как бы ни выглядел? Нет. В нём ведь живёт и ещё одна сущность. Низший демон-мазоку. И это может оказаться опасно. Как же подло со стороны Резо было вмешиваться так глубоко, перестраивая самую сущность родного и единственного внука! За то, что тот счёл себя вправе затронуть даже человеческую душу, переплетя её с брасу, Зел никогда не простит чёртового Красного Священника.
И что от него останется, даже если удастся обратная трансформация? Резо поработал на славу, Зел рисковал остаться калекой или погибнуть, даже добившись своего... Недаром подобные попытки всегда и у всех завершались разгромными провалами... Но и этими соображениями Зелгадис с принцессой не поделился. А то ведь никуда его больше не отпустит.
Вы здесь » Рубаки: Ночи Безумия » Прошлое » "По краю ходим мы, по краю родному..."
