Фэндом: Рубаки/Slayers
Пейринг: Зелгадис/Амелия.
Автор: Я.
От автора: Как я хочу это видеть.
Отказ от прав: Мир мне не принадлежит, персонаж мне не принадлежит.
Жанр: POV, Приключения, Ангст.
Рейтинг: PG-13.

Дороги никогда не заканчиваются. Если ты уже не можешь продолжать идти - значит, дух в тебе угас и больше ни на что не пригоден. Такова жизнь - постоянное движение. Ни одна из природных стихий не находится в статичном состоянии - даже кажущаяся монолитно неподвижной, незыблемой, земля.
Когда я смотрю в небо, то обычно вижу миллиарды туго переплетающихся линий бесконечности. Обещание будущего. Да. Солнце будет светить день за днём, месяц за месяцем. И ветер будет всё так же прохладен и свеж. Птицы не перестанут щебетать в кустарнике, возвещая утро. Но меня пробирал мороз до костей, и ласковые, тёплые, заботливые прикосновения лучей дневного светила к моему лицу, ко лбу и щекам, не могли согреть. Я должен был найти лекарство, оставалось меньше недели. Почему именно я? Во-первых, больше некому было предпринять столь трудный и опасный путь. А, во-вторых, она была мне не чужая. И пострадала так, между прочим, именно из-за меня, я не мог просто проигнорировать этот факт.
Ох, дурочка. Зачем? Всеми любимая и такая юная... Ты же отвечаешь перед всей своей страной за собственное здоровье. Ты - принцесса. Ты не имела права обрекать себя на такую опасность ради бродяги вроде меня.
Вспоминая её осунувшееся, худеющее чуть ли не с каждым часом, бледное как мел личико, холодный пот на лбу, тусклые, никого не узнающие, полные боли и непонимания глаза, я чувствовал, что мне не хватает воздуха, а углы рта сводит судорогой. Пожалуйста, нет. Ты же продержишься? Мне ничего не остаётся, только верить.
Проклятие убитого двойным Ра Тилтом некроманта поразило её буквально в последний миг его жизни. И теперь разрушало тело и душу Амелии изнутри. Оно предназначалось мне, как и его полный ненависти и отвращения взор. Я помню, как воронка катилась на меня, и как принцесса храбро и безрассудно, как обычно, кинулась той наперерез. Помню, как она упала мне на руки и обмякла без чувств, и в какой-то страшный миг я подумал, что всё уже кончено. Но она дышала - едва-едва, но всё-таки. Прощупывался пульс - слабый, неровный, готовый вот-вот оборваться. Помню моё абсолютное бессилие и ненависть к себе на этой почве. Помню, что из десятков опрошенных целителей лишь один смог сказать, с чем мы имеем дело... Бедные люди, несколько хлопнулись в обморок, разговаривая со мной. Ну, должен покаяться, выражения я не выбирал, и вообще - меня можно понять, я был не в духе. Кто виноват, что они такие впечатлительные? Впрочем, если бы так можно было спасти Амелию - я бы в самом прямом смысле без колебаний спустил бы с них шкуру.
Она не может умереть! Она нужна мне! Как может исчезнуть такое жизнелюбие, столько неуёмной энергии, весь этот свет?! Но... Сколько молодых и любимых преждевременно умерли, даже проститься с родными не успев? Как будто смерть выбирает только лучших, самых честных и чистых... Меня, небось, не прибрала, никак брезгует. А ведь когда-то было время, когда я чуть ли её не призывал, готовясь отправиться на тот свет, как только свершу свою месть. Я был готов сотворить чудовищный поступок и погибнуть монстром... С тех пор я изменился. И Амелия... Амелия была отнюдь не последней, кто способствовал этой метаморфозе.
Не можешь ты бросить меня, уничтожив тот росток надежды, что столь долго и упорно пыталась взрастить в моём сердце, не обращая внимания на сопротивление и отсутствие ответного энтузиазма! Я не хочу тебя потерять!
Слишком тонка ткань плаща - даже несильный ветер пробирает меня до костей, заставляя содрогнуться. И почему так отвратительно протяжно ноет в груди?
Я ускорил шаг, словно пробуя сбежать от своих же мыслей. Слишком уж их много. В висках набатом стучал вопрос - что будет, если я не успею? Время от времени навещать кладбище с венками и букетами цветов? Ха. Я ей никогда ничего такого не дарил. И вообще, в основном, только ворчал. Думал, наивный, что такое обращение остудит её пыл и отправит восвояси... Я поклялся себе, что отыщу лучший на свете живой сад и отведу её туда. Это лучше, чем всучивать несчастные срезанные растения, трупы бутонов, ещё не утратившие остатки свежести и аромата, но обречённые стремительно завянуть.
Да. Так непременно будет. Амелия поправится, мы много чего интересного увидим вместе. Ей слишком рано, она столь многого не испытала.
Сглотнув скатавшийся в горле сухой горький комок, я вздохнул. Теперь я не понимал, почему вёл себя так, словно у нас с ней впереди новенькая, персонально для нас изготовленная вечность? Всё важное всегда откладывал на потом, внушал себе, что я не имею права, что нет времени на глупости... Забывая, что именно из множества несуразных, но таких домашних мелочей состоит жизнь человеческая.
Снова, как наяву, я видел полутёмную комнату, постель Амелии, её тонкие, почти бескровные руки, лежавшие поверх одеяла, видел, как беру в свои ладони её хрупкое запястье, пытаюсь согреть застывшие пальчики. Обещаю, что вернусь, хоть мне и сообщили, что она меня не слышит. Кончиком пальца коснулся её губ, и мне стало в тот миг жутко от понимания, насколько они отличаются от мягких и тёплых, какими были в тот первый и единственный раз, когда я её поцеловал. Как во сне, до сих пор поверить не могу, что не выдумал тот мимолётный, но такой светлый момент. Как раз тогда я и поверил, что мои усилия не напрасны, что цель, поставленная мной перед собой - не бессмысленный мираж. Избавившись от моего проклятия, я мог не просто успокоиться, но найти толику личного скромного счастья. Я не мог остаться рядом с ней в качестве помеси не совсем, вежливо выражаясь, пригодных к объединению тварей. И уж тем более - не пока во мне обитает частичка демона... Но теперь у меня было основание не сдаваться, помимо одного тупого упрямства.
Мне, в принципе, никогда не требовалось много - только, чтобы эта девушка была. Чтобы я всегда мог вернуться и найти неизменную радость встречи в её глазах.
И снова у меня не получалось вдохнуть. Я хватал воздух ртом, но до лёгких тот доходить решительно отказывался. Если эти глаза навсегда закроются... Существовать дальше мне будет незачем. Не верю, что мою жизнь когда-либо вновь озарит такое же сияние. Звучит высокопарно, но иначе выразиться не могу, это слово подходит лучше всего. Даже вопреки моей воле, я проникся этим светом. Правда, для этого потребовалось несколько лет, а сперва Амелия меня изрядно раздражала. Потом уже я понял, что она - нечто большее, чем экзальтированная, помешанная дурочка с тягой к рукоприкладству, тормозящая нас. Увы, только я знал, какой она иногда бывает, какая душа скрывается за её дикими выходками, для большинства других Амелия оставалась безумной маньячкой с нездоровой тягой к внедрению в мир персональных представлений о справедливости.
Я найду эту треклятую траву трёх созвездий, снимающую любую порчу, кроме наложенных мазоку! Туманная лощина была уже видна с последнего пригорка, на который я взошёл. Пухлую серую вату напоминал клубившийся внизу туман. Я вздохнул и спустился туда. Как в омут с головой нырнул.
***
Слякотным и грязным выдалось утро. Колёса катафалка взрывали развезённую по дороге тёмную, противно чавкающую под ними гать. В огромной толпе, собравшейся по бокам от дороги ещё до рассвета, раздавались множественные рыдания и причитания. Искажённые болью лица, прижимаемые к глазам и носам носовые платки. Понурая стража, образовывавшая почётный конвой. Завывающий и трубно сморкающийся усатый мужчина, в котором я с большим запозданием узнал принца Филионела. Замерев от сокрушительной догадки, я рванулся вперёд, отпихнув кого-то с пути и не обращая ни малейшего внимания на резкие, грубые окрики.
Лицо девушки в гробу казалось небесно-возвышенным. Умытое, приведённое в порядок  чтобы не выдавали себя следы скосившей её хвори, в уборе, больше подошедшем бы невесте. Если честно, однажды я мечтал увидеть её в таком, улыбающуюся, довольную... Если ещё честнее - мне хотелось, чтобы она при этом была со мной. Не с таким, как сейчас, а с тем, каким я должен быть на самом деле.
Теперь уже никогда. Её больше нет.
Амелия даже в смерти оказалась так красива, и, одновременно, так бесконечно, безнадёжно недосягаема, что я застыл, будто громом поражённый.
- НЕТ! - сквозь мою апатию и заложенные потрясением и ужасом уши прорвался рвущий нутро, выворачивающий наизнанку, не предназначенный для человеческих уст крик. Ещё спустя секунду я осознал, что кричу сам.
Позвоночник словно растопили. Подмывало безвольно осесть на землю, давясь рыданиями. Жалея себя? Ни за что! Я продолжил прокладывать себе дорогу к усопшей. Всё это казалось мне колоссальной, беспримерной фикцией. Всё, буквально всё во мне отрицало реальность происходящего. Они не могут похоронить её такой! Не могут закопать в землю! Это шутка. Розыгрыш. Если бы не такая ни на чём не основанная, но стойкая уверенность, вероятно, моё сердце разорвалось бы там же.
- Амелия! Ответь мне, Амелия! На тебя не похоже так легко и быстро сдаться! Слышишь? Не уходи, Амелия! - орал я, по-прежнему начисто игнорируя досужую публику. Кто-то смотрел на меня сочувственно, а ещё кто-то остолбенел от такого вопиющего вторжения в обряд погребения. Но я не слушал.
Я извлёк из этой разукрашенной лепестками белых и алых роз и обитой бархатом коробки её тело, ставшее совсем лёгким, такое худенькое и измождённое, тень от прежнего вида принцессы, но, несмотря ни на что, по-прежнему любимое. Душа, любимая мною не меньше, уже даже и не теплилась в нём, но я держал Амелию в объятиях, тихо баюкая, закрыв глаза и лишь постольку-поскольку понимая, что сижу в размытой и растоптанной ногами множества горожан грязи. Что-то разорвалось внутри меня, и я больше не страдал. Ни капли. Хоть бы позволили остаться вот так - навсегда. Уткнувшись губами в её макушку, в изящно уложенные чёрные волосы моей принцессы, я думал, что мне хватит, если я смогу никуда не уходить, остаться в такой позе, пока смерть не пригласит и меня. Боги. Я не простился с ней. Бросил в последнюю минуту, как конченый мерзавец. Но я правда рассчитывал, что успею добыть лекарство... Стоп. Лекарство. Я не помню, чтобы собирал эти травки, и не помню возвращения в Сейрун. Что за бред?! Я всего лишь ступил в туман!
Меня залихорадило, кровь ударила в голову.
- Это - ложь, - без тени сомнений прошептал я.
И кошмар начал таять. Растворяться. Зато оказалось, что в меня впились корни какого-то скрипучего дерева, и теперь оно подтягивало меня к разинутому, словно пасть, дуплу.
- ФАЕРБОЛ!!! - мне уж очень хотелось излить своё негодование за такое издевательство над моими чувствами... А тут такой уникальный шанс!
Рвануло знатно. Видно, я уверен, было издали.
А теперь - выполнять дело и уходить, пока миазмы этого отравленного леса ещё какую мерзость не подкинули.
***
Я чуть ли не летел по широкому коридору дворца правителей Сейруна. За окнами царила глубокая безлунная ночь.
- ЭЙ, ВЫ! - ворвавшись к корифеям лекарского искусства, я изрядно их всполошил, - Я нашёл недостающий ингредиент.
Дрожащими руками один потянулся за пучком мерцающей синеватой травы. Мне это не понравилось. Жизнь Амелии не должна зависеть от того, кто трясётся, будто пьяный.
- Дайте мне инструкцию. Я сам всё сделаю, - заявил я безапелляционно.
- Поспешите,  молодой человек. Её Высочеству хуже.
Я устало рыкнул сквозь зубы.
- Заткнитесь и помогайте, - это прозвучало, хотя и приказным тоном, но почти беззлобно.
***
Амелия билась на кровати, издавая стоны и вопли, от которых волосы вставали дыбом, а кровь стыла в жилах. Вся она горела - мельком задев её щёку кончиками пальцев, я заметил, что она пышет жаром, как печка. А члены тела конвульсии выворачивали так, что смотреть на такое было почти невмоготу.
Закусив губу, я решился. И прижал её к горизонтальной поверхности своим весом. К несчастью, что-то хрустнуло, однако, дёрнуться Амелии больше не удавалось. Знаю, это не аккуратно и не бережно, но что мелкие повреждения в сравнении со смертью?
- ДАВАЙТЕ! - дурным голосом скомандовал я, зыркнув на целителей.
Ей пришлось разжимать зубы, и часть напитка выплеснулась, однако, совместными усилиями нам удалось заставить её проглотить эликсир. Амелия тут же всхипнула и вытянулась, тяжело дыша и не поднимая веки. Я ощущал себя так, будто без передышки отмахал много километров.
- Не гарантирую, что этого хватит, - разинул рот один из целителей.
Я кивнул. Как потомок великого знахаря, я и сам всё понимал. Даже слишком хорошо.
Но я решил бороться за её жизнь до конца. И непременно - до победного.
***
Мы ещё несколько раз в течение последующих трёх суток давали ей то же питьё. Я выходил из комнаты, только когда приходили женщины, поухаживать за ней. Всё-таки я - парень, а Амелия - невинная девушка, и менее всего я собирался её компрометировать.
А на четвёртое утро она пришла в себя.
Я стоял перед дверью и не решался переступить порог. Мне сказали, что моё имя было первым, что Амелия произнесла. И почему-то странным образом робел. Набравшись храбрости, я постучал:
- Можно войти?
Выждал несколько секунд и, повернув ручку, толкнул створку.
Синие глаза выделялись на измождённом лице, казались чуть ли не вдвое больше, чем были на самом деле. Она потянулась ко мне рукой так, будто сомневалась, что я настоящий.
- Живая, - буркнул я, и всё напряжение последних событий покинуло меня. Я шумно выдохнул и скорее упал, чем сел, на стул рядом с её постелью.
Она просияла, протянула мне руку, и я взял её маленькую ладошку. Подчиняясь сиюсекундному порыву, прижался к ней щекой. Потом поцеловал подушечки пальцев.
- Ты бы только знала, как напугала меня, дурочка этакая... Больше так не делай, - нравоучительно попросил я.
Она тут же взвилась:
- Но, господин Зелгадис, кто позаботится о Вас, кроме меня?
- Я не ребёнок, я сам позабочусь о себе, - отрезал я, делая сердитое лицо преподавателя, вынужденного заниматься с лоботрясом и разгильдяем.
- Вы упрямитесь, как мальчишка! - Амелия надулась. Однако, такие гримасы на меня не действовали, - Я же хотела, как лучше, - чуть не плача, вымолвила она.
Я хмыкнул.
- Ну, да. А я чуть с ума не сошёл...
Амелия зарделась.
- Простите... Я не хотела заставлять Вас так хлопотать... Но, пожалуйста, в следующий раз, если не хотите, чтобы я Вас спасала - подумайте о своей безопасности сами! - и её пальчик ткнул мне чуть ли не прямёхонько в правый глаз.
- Эй, Амелия, полегче, - вовремя отстранился я.
- В Вашем возрасте пора бы уже остепениться, - тем временем, она продолжала гнуть своё.
- В моём - это в каком? Мне только двадцать два, - невозмутимо парировал я.
- Но выглядите Вы старше. Особенно когда задумчивы и серьёзны. Только солидности не хватает.
- И что ты предлагаешь?
- Перестать шастать где попало и найти приличную работу! Вы же хорошо образованы, а делите профессию с качками без мозгов! Как не стыдно?!
Я понял, что дело начинает дурно пахнуть, и предпринял попытку тактического отступления к выходу. Амелия провожала меня взглядом в духе: "бегите-бегите, всё равно я добьюсь своего".
Я уже почти покинул помещение, когда она снова окликнула меня:
- Господин Зелгадис?
- Да? - я обернулся.
- Почему Вы так за меня волновались? Неужели я Вам всё-таки небезразлична? - принцесса лукаво улыбалась.
Я сделал глубокий вдох, задержал дыхание - и выпалил:
- Да потому что я люблю тебя, глупая девчонка.
Озвучив это, я шагнул из комнаты в коридор, добросовестно притворив за собой дверь.